ТАСС поясняет, станет ли эффективным запрет на вылов байкальского омуля

Минсельхоз РФ с октября 2017 года ввёл запрет на промышленную добычу и любительский вылов омуля на Байкале в связи с резким снижением его популяции. Исключение сделано для зимней рыбалки удочкой со льда Байкала. С некоторыми ограничениями могут добывать омуль коренные малочисленные народы Севера (КМНС). Возможность забора рыбы есть также у учёных - в целях изучения, и у рыбоводных заводов - для искусственного воспроизводства. О проблемах, которые выявил первый год запрета, сообщает ТАСС.

Одной из главных проблем эффективности оценки запрета на вылов омуля является отсутствие возможностей оценить его численность. Рыбу подсчитывают на нересте в реках, но общей картины эти данные не дают. По словам директора Байкальского филиала ФГУП «Государственный научно-производственный центр рыбного хозяйства» («Госрыбцентр») Владимира Петерфельда, ранее специалисты могли опираться на объёмы промышленного лова, чтобы составлять какие-либо оценки численности омуля, но поскольку с прошлого года он запрещён, не будет и обновления этих данных.

Рыборазводные заводы на мели

Ситуацию с численностью омуля призваны исправить три рыбоводных завода на Байкале, ещё с советских времен занимавшихся искусственным воспроизводством рыбы - Большереченский, Селенгинский и Баргузинский. Заводы способны закладывать на инкубацию в общей сложности 3,7 млрд икринок омуля, но в последние четыре года их мощности загружены не более чем на 5-10%, хотя несколькими годами ранее этот показатель превышал 60%, говорится в публикации ТАСС.

Причины снижения объёмов искусственного воспроизводства, говорят эксперты, кроются как в изношенности советского оборудования заводов, так и в отсутствии рыб-производителей - икру просто негде взять. «Два года проблема в том, что мы не можем выловить производителей. Дело тут даже не в деньгах», - пояснил первый заместитель министра сельского хозяйства и продовольствия Бурятии Петр Брыков.

По словам Петерфельда, ранее, когда популяция омуля была больше, в крупные реки из Байкала заходило на нерест до 4,5 млн рыб в сезон, в последние два года их количество не превышало одного миллиона особей. Проблема ещё и в том, что рыба не идёт на нерест выше по реке. «Последние четыре года омуль выше Улан-Удэ по реке Селенга на нерест не идет, он даже до рыбзаводов не доходит, и никто не знает, почему. А выживаемость икры на нижних нерестилищах в два раза ниже, чем на верхних», - напомнил учёный.

По его словам, сохранение именно селенгинской популяция омуля крайне необходимо для восстановления численности вида и пополнения промысловых запасов. И если другую, северобайкальскую популяцию, достаточно просто хорошо охранять, то с этой проблема гораздо серьезнее - на нее влияют и экологические факторы. «На нерест она заходит именно в Селенгу, антропогенное воздействие на которую колоссальное: на ней стоит промузел - город Улан-Удэ», - отметил Петерфельд, отметив, что решения этого вопроса пока не выработано.

Браконьеры и коррупционеры

Несмотря на строгий запрет на вылов омуля, остаётся высоким и уровень браконьерства, которое также влияет на численность уникального вида, рассказал ТАСС старший помощник прокурора Восточно-Байкальской межрайонной природоохранной прокуратуры Борис Марков. Здесь проблемы есть как с материальным оснащением инспекторов, призванных бороться с незаконным ловом рыбы, так и с кадровым составом.

- Проверки в 2016 и 2017 годах показывали, что рыбоохрана на местах проявляла недопустимую пассивность в борьбе с браконьерством. Наши замечания Росрыболовству были учтены, и перед нынешним нерестовым периодом кадровый состав [руководства рыбоохраны в Бурятии] изменен. Сейчас с новым руководством мы возлагаем надежды, что охрана омуля будет эффективной, - сказал Марков.

По словам врио руководителя Ангаро-Байкальского территориального управления Росрыболовства Романа Гармаева, в этом году в Бурятии частично обновлен штат инспекторов, но добросовестных сотрудников не хватает. «Я набираю людей, которые не заинтересованы в омуле. У меня есть один человек, который по показателям лучше работает, чем весь Кабанский отдел [отдел Кабанского района Республики Бурятия] - то есть возникает вопрос ко всему отделу. Будь моя воля, я бы всех инспекторов поменял, но просто так их не уволишь - надо ловить на чем-то», - поделился Гармаев.

Пробелы в законодательстве

Как отмечают эксперты, борьба с браконьерством в любом случае не будет достаточно эффективной до тех пор, пока нелегально выловленную рыбу можно легально продать.

По словам врио начальника управления организации охраны общественного порядка и взаимодействия с органами исполнительной власти МВД Бурятии Александра Корнеева, попадать на прилавок браконьерскому омулю позволяют пробелы в законодательстве. Трудно привлечь к ответственности даже тех, кого полицейские останавливают на трассах и обнаруживают у них до 10 мешков с омулем.

«Эти люди говорят, что просто нашли рыбу. Доходит до того, что у них уже заготовленные в карманах заявления есть о находке, - объясняет Корнеев. - То есть они работают цепочками: одни ловят, вторые вывозят, третьи лодки возят, четвертые торгуют. Есть необходимость усилить ответственность в данном направлении».

Также сотрудники МВД не могут без привлечения надзорных органов конфисковать рыбу, торговля которой осуществляется с нарушениями законодательства о предпринимательской деятельности, уточняет ТАСС.

Новоявленные КМНС

В министерстве сельского хозяйства и продовольствия Бурятии отмечают еще один законодательный пробел, который позволяет добывать омуль незаконно: нет чёткого определения критериев отнесения людей к коренным и малочисленным народам, и после введения запрета на лов омуля скорость объявления себя их представителями в Бурятии растёт в геометрической прогрессии, отмечают эксперты. КМНС в этом году выделена квота на лов 55 тонн омуля, поэтому в республике стало расти число «эвенков».

- Ведь национальность у нас записывается со слов самого человека, его родителей, которые вносят запись в свидетельство о рождении. Только по северному Байкалу у нас 1,2 тыс. людей, претендующих на квоты. 10 лет назад было две общины КМНС, сейчас уже 12, - рассказывает замначальника отдела животноводства, племенного дела и рыбного хозяйства министерства сельского хозяйства и продовольствия Бурятии Юрий Гиргушкин.

Кроме того, действующее законодательство, по его словам, не определяет таких понятий как «традиционное орудие лова», «традиционная хоздеятельность», «традиционный образ жизни», «личное потребление». В итоге можно назваться представителем малого народа и вполне легально ловить омуля любыми способами на продажу, уточняет ТАСС.

Жизнь обычных рыбаков

Запрет напрямую коснулся рыбаков, всю жизнь занимавшихся промыслом на берегах Байкала. Сразу после его введения местные власти пообещали оказать им помощь: людям предлагали переобучиться, получить другую профессию, даже переехать в другое место с правом компенсации затрат на переезд. Председатель сельскохозяйственного производственного кооператива (СПК) «Кабанский рыбзавод» Сергей Пушкарев рассказал, что из его коллектива в 52 человека за год никто так никуда и не уехал, говорится в публикации ТАСС.

- Изначально это было нереально. Мы все тут коренные, рыбаки в котором уже поколении, семьи, родители у нас здесь. Нужно привлекать людей к нам, сюда, в село, а у нас компенсируют выезд, - сетует Пушкарев.

По его словам, с июня по ноябрь включительно предприятие получает на 41 работника из 52 возмещение части затрат на зарплату - 11 тыс. рублей на человека. «Это хорошая помощь, но, как мы поняли, разовая. После ноября предприятие останется один на один с проблемой. Мы перешли на переработку океанической рыбы, но прибыли это не приносит, рынок этой рыбой переполнен. Оборотных средств нам уже не хватает на закупку сырья», - сообщил собеседник, отметив, что лов омуля был гораздо более прибыльным, поскольку его рынок не так насыщен.

С ноября кабанские рыбаки выйдут на подледный лов плотвы, надеясь, что рыбы будет больше по сравнению с прошлыми маловодными годами. Пушкарев опасается, что сложившаяся ситуация в конечном итоге приведёт к разорению кооперативов, угасанию этого рода деятельности. Когда запрет снимут, и омуля вновь можно будет ловить, делать это в промышленных масштабах будет просто некому, уточняет ТАСС.