О хитросплетениях во взаимоотношениях ведомств и путях выхода из кризиса газета «Взгляд» побеседовала с бывшим генеральным прокурором России, который возглавлял еще единую структуру прокуроров и следователей, Юрием Скуратовым
Бывший генпрокурор полагает, что остудить горячие головы в Следственном комитете и Генпрокуратуре под силу только Дмитрию Медведеву
Генпрокуратура (ГП) резко ответила Следственному комитету (СК), который в пятницу утром обвинил подмосковное подразделение надзорного ведомства в снисхождении к коррупции. Поводом для этого заявления следователей стали два уголовных дела о подпольных казино и незаконных выделениях земель, благоприобретателями которых оказались подмосковные прокуроры. В итоге ГП обвинила СК в глумлении над Конституцией.
- Юрий Ильич, обмен претензиями через официальные заявления, которые мы наблюдаем сегодня, – это свидетельство начала межведомственных войн?
- В этой ситуации действительно есть признаки межведомственных войн – между Следственным комитетом и прокуратурой. Хотя определенное противостояние, кстати, было всегда. Перетягивание «каната полномочий» было и в советский период, когда следствие и надзор боролись за влияние. Другое дело, что последние несколько лет войны приобретают публичный характер – достаточно вспомнить распри между Минюстом и Генпрокуратурой.
- И в чем причина таких противостояний?
- Причины войн здесь двоякого плана: раньше СК и прокуратура были одним ведомством – СКП. И трения между ними были, но не выносились на суд общественности. Был механизм внутреннего разрешения конфликтов. Сейчас же следствие вышло из-под прокуратуры, и им нужно утвердиться в работе при режиме самостоятельного функционирования следствия. Происходит становление самостоятельного органа – Следственного комитета РФ – и должна сформироваться культура отношений. И его, и с ним. Естественно, что пока многое делается по привычке, не все прокуроры смирились с потерей следствия. Для того чтобы ведомства начали функционировать в полную силу, нужно время.
- Насколько далекоидущими могут быть последствия конфликта, который мы сейчас наблюдаем?
- Данный конфликт – это конфликт между СК и Генпрокуратурой, арена битвы – Московская область. Но понимаете, можно по-разному относиться к коллеге как к человеку, но если ты – руководитель такой структуры, как СК или Генпрокуратура, то нужно пересилить свою неприязнь и перейти к режиму нормальных деловых взаимоотношений. От конфликта Бастрыкина с Чайкой страдает дело – нужно общими усилиями бороться с коррупцией, преступностью. Дружба или неприязнь не должны быть в ущерб законности.
Прокуратура – надзирающий орган, нужно искать изъяны в работе следствия, это их прямая обязанность, но нужно и быть объективным. С другой стороны, следствие теперь самостоятельно, но у него не должно быть головокружения от успехов. Нужно помнить, что есть орган высшего надзора – Генпрокуратура. Здесь должна проявляться сдержанность и взаимоуважение сторон, чтобы была атмосфера эффективного взаимодействия, для защиты законности и чистоты делопроизводства. Не должно быть охоты друг на друга, не надо превращать конкретные уголовные дела в какую-то кампанейщину. Хотя понятно, что есть определенное ведомственное противостояние.
- Расследование «игорных дел» в Подмосковье вела ФСБ. Как вы считаете, какую роль спецслужба сыграла во всей этой ситуации?
- ФСБ – это третья сила, которая может повлиять и на ту и на другую сторону – и на следствие, и на прокуратуру – через собственные полномочия по ведению оперативно-розыскной деятельности. Сейчас задача службы, на мой взгляд, – повлиять на преодоление ситуации, не вставая ни на одну из сторон. Плюс очень важная роль у суда, который призван выносить решения на основании закона, а не под влиянием одной из сторон, будь то следствие или прокурорский надзор.
- Каковы могут быть способы выхода из сложившегося межведомственного кризиса?
- Я думаю, президент побеседует с обоими главами ведомств – и с Чайкой, и с Бастрыкиным, чтобы у них не было искушения бросить все свои ресурсы только на борьбу друг с другом. У президента достаточно рычагов, чтобы нормализовать ситуацию. Но посмотрим, какую позицию займет политическое руководство страны, быть может, наверху есть какие-то свои соображения на этот счет, сообщает «Взгляд».
Юрий Ильич Скуратов - российский юрист и политик, доктор юридических наук (1987), профессор, бывший генеральный прокурор Российской Федерации (1995—1999).
Юрий Скуратов — уроженец Бурятии, окончил школу № 42 в Улан-Удэ, затем поступил в Свердловский юридический институт, окончив его с отличием в 1973 году и аспирантуру того же института в 1977 году.
В 1973—1974 годах служил во внутренних войсках в спецбатальоне милиции в Приморском крае.
После окончания аспирантуры работал преподавателем в Свердловском юридическом институте. Был деканом судебно-прокурорского факультета. В 1987 году защитил докторскую диссертацию, посвященную конституционным проблемам самоуправления.
В 1989 году перешел на работу в аппарат ЦК КПСС руководителем отдела по законодательным инициативам и правовым вопросам. С 1991 по 1992 года работал старшим консультантом министра безопасности Виктора Баранникова. В 1993 году возглавил НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре, вошел в состав коллегии Генпрокуратуры.
В 1995—1999 годах — генеральный прокурор Российской Федерации; утвержден Советом Федерации после долгой вакансии, наступившей вследствие отставки А. И. Казанника.
После финансового кризиса 17-го августа 1998 года, когда рухнула пирамида ГКО, Юрий Скуратов начал расследование деятельности 780-ти крупных государственных чиновников, которые подозревались в игре на рынке ГКО с использованием служебного положения. В числе официально названных подозреваемых были Анатолий Чубайс, другие «молодые реформаторы» (вице-премьер Серов, бывший министр иностранных дел Козырев, зам. министра финансов Вавилов и др.) а также дочери Ельцина.
В октябре 1998 года по указанию Скуратова было возбуждено уголовное дело по подозрению в злоупотреблении должностных лиц управления делами президента России при заключении контрактов на реконструкцию Московского Кремля (ставшее известным как «дело Mabetex»). Утверждалось, что фирмы Mabetex и Mercata выплатили миллионы долларов США ряду российских госчиновников в качестве взяток за выгодные контракты, в частности, контракт на реставрационные работы в Московском Кремле.
Скуратов был отстранен от должности второго апреля 1999 года с формулировкой «на период расследования возбуждённого в отношении него уголовного дела» по указу президента Бориса Ельцина.
Уголовное дело в отношении Скуратова было возбуждено после того, как в марте 1999 года по телеканалу «Россия», а также некоторым зарубежным телеканалам, был продемонстрирован документальный фильм «Трое в постели», где «человек, похожий на генерального прокурора» (формулировка, повторявшаяся в те дни многими изданиями), занимается сексом с двумя девушками, охарактеризованными во многих СМИ как проститутки.
Сам Скуратов утверждал, что пленка была поддельной. Качество записи не дает возможности утверждать, что на ней именно Скуратов. По утверждению Владимира Путина, который занимался расследованием этого дела, запись признавалась «предварительно-подлинной». Юридического подтверждения подлинности пленки получено не было.
Формально Скуратов был окончательно освобожден от должности Генерального прокурора 19-го апреля 2000 года на основании соответствующего постановления Совета Федерации.
Бывший генпрокурор полагает, что остудить горячие головы в Следственном комитете и Генпрокуратуре под силу только Дмитрию Медведеву
Генпрокуратура (ГП) резко ответила Следственному комитету (СК), который в пятницу утром обвинил подмосковное подразделение надзорного ведомства в снисхождении к коррупции. Поводом для этого заявления следователей стали два уголовных дела о подпольных казино и незаконных выделениях земель, благоприобретателями которых оказались подмосковные прокуроры. В итоге ГП обвинила СК в глумлении над Конституцией.
- Юрий Ильич, обмен претензиями через официальные заявления, которые мы наблюдаем сегодня, – это свидетельство начала межведомственных войн?
- В этой ситуации действительно есть признаки межведомственных войн – между Следственным комитетом и прокуратурой. Хотя определенное противостояние, кстати, было всегда. Перетягивание «каната полномочий» было и в советский период, когда следствие и надзор боролись за влияние. Другое дело, что последние несколько лет войны приобретают публичный характер – достаточно вспомнить распри между Минюстом и Генпрокуратурой.
- И в чем причина таких противостояний?
- Причины войн здесь двоякого плана: раньше СК и прокуратура были одним ведомством – СКП. И трения между ними были, но не выносились на суд общественности. Был механизм внутреннего разрешения конфликтов. Сейчас же следствие вышло из-под прокуратуры, и им нужно утвердиться в работе при режиме самостоятельного функционирования следствия. Происходит становление самостоятельного органа – Следственного комитета РФ – и должна сформироваться культура отношений. И его, и с ним. Естественно, что пока многое делается по привычке, не все прокуроры смирились с потерей следствия. Для того чтобы ведомства начали функционировать в полную силу, нужно время.
- Насколько далекоидущими могут быть последствия конфликта, который мы сейчас наблюдаем?
- Данный конфликт – это конфликт между СК и Генпрокуратурой, арена битвы – Московская область. Но понимаете, можно по-разному относиться к коллеге как к человеку, но если ты – руководитель такой структуры, как СК или Генпрокуратура, то нужно пересилить свою неприязнь и перейти к режиму нормальных деловых взаимоотношений. От конфликта Бастрыкина с Чайкой страдает дело – нужно общими усилиями бороться с коррупцией, преступностью. Дружба или неприязнь не должны быть в ущерб законности.
Прокуратура – надзирающий орган, нужно искать изъяны в работе следствия, это их прямая обязанность, но нужно и быть объективным. С другой стороны, следствие теперь самостоятельно, но у него не должно быть головокружения от успехов. Нужно помнить, что есть орган высшего надзора – Генпрокуратура. Здесь должна проявляться сдержанность и взаимоуважение сторон, чтобы была атмосфера эффективного взаимодействия, для защиты законности и чистоты делопроизводства. Не должно быть охоты друг на друга, не надо превращать конкретные уголовные дела в какую-то кампанейщину. Хотя понятно, что есть определенное ведомственное противостояние.
- Расследование «игорных дел» в Подмосковье вела ФСБ. Как вы считаете, какую роль спецслужба сыграла во всей этой ситуации?
- ФСБ – это третья сила, которая может повлиять и на ту и на другую сторону – и на следствие, и на прокуратуру – через собственные полномочия по ведению оперативно-розыскной деятельности. Сейчас задача службы, на мой взгляд, – повлиять на преодоление ситуации, не вставая ни на одну из сторон. Плюс очень важная роль у суда, который призван выносить решения на основании закона, а не под влиянием одной из сторон, будь то следствие или прокурорский надзор.
- Каковы могут быть способы выхода из сложившегося межведомственного кризиса?
- Я думаю, президент побеседует с обоими главами ведомств – и с Чайкой, и с Бастрыкиным, чтобы у них не было искушения бросить все свои ресурсы только на борьбу друг с другом. У президента достаточно рычагов, чтобы нормализовать ситуацию. Но посмотрим, какую позицию займет политическое руководство страны, быть может, наверху есть какие-то свои соображения на этот счет, сообщает «Взгляд».
Юрий Ильич Скуратов - российский юрист и политик, доктор юридических наук (1987), профессор, бывший генеральный прокурор Российской Федерации (1995—1999).
Юрий Скуратов — уроженец Бурятии, окончил школу № 42 в Улан-Удэ, затем поступил в Свердловский юридический институт, окончив его с отличием в 1973 году и аспирантуру того же института в 1977 году.
В 1973—1974 годах служил во внутренних войсках в спецбатальоне милиции в Приморском крае.
После окончания аспирантуры работал преподавателем в Свердловском юридическом институте. Был деканом судебно-прокурорского факультета. В 1987 году защитил докторскую диссертацию, посвященную конституционным проблемам самоуправления.
В 1989 году перешел на работу в аппарат ЦК КПСС руководителем отдела по законодательным инициативам и правовым вопросам. С 1991 по 1992 года работал старшим консультантом министра безопасности Виктора Баранникова. В 1993 году возглавил НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре, вошел в состав коллегии Генпрокуратуры.
В 1995—1999 годах — генеральный прокурор Российской Федерации; утвержден Советом Федерации после долгой вакансии, наступившей вследствие отставки А. И. Казанника.
После финансового кризиса 17-го августа 1998 года, когда рухнула пирамида ГКО, Юрий Скуратов начал расследование деятельности 780-ти крупных государственных чиновников, которые подозревались в игре на рынке ГКО с использованием служебного положения. В числе официально названных подозреваемых были Анатолий Чубайс, другие «молодые реформаторы» (вице-премьер Серов, бывший министр иностранных дел Козырев, зам. министра финансов Вавилов и др.) а также дочери Ельцина.
В октябре 1998 года по указанию Скуратова было возбуждено уголовное дело по подозрению в злоупотреблении должностных лиц управления делами президента России при заключении контрактов на реконструкцию Московского Кремля (ставшее известным как «дело Mabetex»). Утверждалось, что фирмы Mabetex и Mercata выплатили миллионы долларов США ряду российских госчиновников в качестве взяток за выгодные контракты, в частности, контракт на реставрационные работы в Московском Кремле.
Скуратов был отстранен от должности второго апреля 1999 года с формулировкой «на период расследования возбуждённого в отношении него уголовного дела» по указу президента Бориса Ельцина.
Уголовное дело в отношении Скуратова было возбуждено после того, как в марте 1999 года по телеканалу «Россия», а также некоторым зарубежным телеканалам, был продемонстрирован документальный фильм «Трое в постели», где «человек, похожий на генерального прокурора» (формулировка, повторявшаяся в те дни многими изданиями), занимается сексом с двумя девушками, охарактеризованными во многих СМИ как проститутки.
Сам Скуратов утверждал, что пленка была поддельной. Качество записи не дает возможности утверждать, что на ней именно Скуратов. По утверждению Владимира Путина, который занимался расследованием этого дела, запись признавалась «предварительно-подлинной». Юридического подтверждения подлинности пленки получено не было.
Формально Скуратов был окончательно освобожден от должности Генерального прокурора 19-го апреля 2000 года на основании соответствующего постановления Совета Федерации.
