Все думала, писать, не писать про это? Что мне больше всех надо, что ли? Но нет, мне надо не больше, мне надо, чтобы по-людски. Я – про День Победы. Про то, как мы теперь его празднуем

9 мая грохотало, гудело, трубило, в грудь себя било, взахлеб клялось. А уже 10 мая словно и не было ничего. С изумительной стремительностью, буквально в один день отовсюду исчезло практически все, что могло бы напомнить о празднике – кое-где только остались одинокие и незаметные, логотипы с расплющенными птицами, георгиевские ленточки и наклейки на авто.

Ей-Богу, наступление нового года мы отмечаем дольше и с большим искренним чувством. Празднование же 70-летия Победы закончилось так же одномоментно, как обычно заканчивается Масленица, событие, когда-то выражавшее трепет человека перед магией Жизни и Смерти, и которое теперь только лишь повод для очередного праздника живота. Но для выхолащивания духовного смысла понадобился исторический путь, длиной в более чем тысячу лет, смену цивилизаций, и, соответственно, изменений в сознании множества поколений людей. А День Великой Победы в Великой войне отформатировали в тотальный косплей, торжество торговли, рекламы, и ивент-агентств, в течение каких-то лет десяти, и на наших с вами глазах.

После 9 мая, в соцсети одна девушка задавала вопрос «где та точка невозврата, которую нельзя проходить?» Мне кажется, что именно в этом году мы эту точку успешно прошли. Потому, что именно в юбилейном году окончательно утвердилось то, что на языке функционеров называется формат. Ведь юбилейные торжества а-приори эталонные, и теперь именно под них и будут зачищаться празднования последующих годовщин. Так что впереди нас ждут 71-процентные, потом 72-процентные и т.д., скидки на мясо, шампуни, пылесосы, мебелишку, золотишко - кто не подсуетился нынче, в следующий раз не упустит шанса поторговать с помощью Дня Победы. Ведь нынче, под юбилей, в каком блеске явила себя коммерческая инициатива! В оранжево-черную полоску выпускали тапки, шарфы, мебельную ткань (на ней еще кроме георгиевской ленточки воспроизведены фотографии фронтовиков), мужские трусы с резинкой в характерных цветах и надписью «Я - русский солдат» в непосредственной близости от стратегически важного места мужской анатомии; георгиевской ленточкой обматывали и увивали все живое и неживое, движимое и недвижимое - общественные сортиры, коммерческие палатки, баннеры с рекламой, например, фарша под названием «Домашний», бутылки спиртного, брошки, заколки и ободки для волос, браслеты, юбки, и детали модной обуви. Изображения Звезды Героя Советского Союза красовались на шортах, как раз в районе чресел.

Знаменитые фотографии и плакаты времен ВОВ, изображения известных памятников, посвященных войне и победе – все пошло, извините за калмбур, в расход! Особенным спросом пользовалась знаменитая фотография под названием «Комбат». Что только этот офицер, поднявший осенью 41-го бойцов в свою последнюю атаку, не отрекламировал спустя 75 лет после своей гибели – торговые дома, кафе, парикмахерские, овощи, пиво, пиццу. У нас вот, в Улан-Удэ на его пистолет чуть ли не надет был крендель (лого) Бурятхлебпрома, а на палатке уличного тира на Элеваторе «Комбат» висит вкупе с надписью «Приходи, постреляем»!  

Изображение Родины-Матери, той, что на Малаховом кургане в Волгограде, на острие своего меча держало надпись «сеть супермакетов «Титан».

На стене «Еврозоны» висело известное фото американских и советских солдат встретившихся в мае 45-го, а на нем в самом заметном углу логотип заведения с надписью – «Еврозона центр развлечений». То есть, не просто так заказывали и размещали баннеры, а, так сказать, с креативным смыслом, с ассоциациями и аллюзиями! На центральном «Детском мире» в Москве красовался плакат, перефразирующий знаменитый «Родина-мать зовет!» - «Папа, ребенок зовет в Детский мир!»…  

… У меня был любимый дед, в войну он добился снятия с себя брони, ушел на фронт, закончил воевать в 45-м в Кенигсберге. Я его обожала. А он меня. Пожалуй, даже мама моя не любила меня так безусловно, как он. Ведь мы, мамы, многого прекрасного хотим от своих детей, а дед ничего не хотел от меня, ему я была прекрасна уже тем, что я есть. Умер он в 85-м. Я не поехала его хоронить, и никогда не была на его могиле, и все эти 30 лет я живу с тоской по нему, но и ощущением, что он жив, просто давно уже к нам, по каким-то причинам, не приезжает. А нынче я его все-таки похоронила. Когда увидела хлеб под названием «Фронтовой» по цене 10 рублей… Слава Богу, - сказала я ему (а за эти 30 лет не было дня, чтобы я не сказала ему хотя бы словечко) – деда, что ты умер. Ты умер, и даже если ты видишь, как твой, и миллионов выживших и погибших, фронтовой хлеб, тяжкий… горький… бесценный… стал маркетинговым ходом, тебе, надеюсь, не больно! Мертвые ведь сраму не имут…  

К сожалению, и живые теперь тоже сраму не имут. Думаю, если в очередную годовщину снятия блокады Ленинграда магазины начнут бойко торговать хлебом под названием «Блокадный», рублей так за пять, никому этот хлеб поперек горла не встанет. Маркетологи, рекламщики, пиарщики, утратившие от собственной «креативности», какое-либо чувство морали, чувство реальности, меры, и такта, еще забубенят что-нибудь этакое со слоганом «Мы за ценой не постоим!», ибо нынче у нас такой формат празднования – все на продажу.

И, заметьте, ни один чиновник, ни один функционер не возражает. Это спектакль «Фронтовичка» не формат, потому, что в нем нет войны, а вот ряженые «воины» «штурмующие» ступеньки мемориала Победы и вприсядку пляшущие какую-нибудь «Дорогу к Победе» – это война. Отформатированная такая война. Войнушечка. На которую нынче большой спрос. Именно на войну. Не на мир. То, как страна прожила 70 лет после Дня Победы, как распорядилась мирной жизнью, и вообще сама эта мирная жизнь, вырванная у судьбы ТАКОЙ КОЛОССАЛЬНОЙ ценой, как-то почему-то никому не интересна!

Год назад вышла пьеса драматурга Михаила Дурненкова «Сны о войне», ее персонажи - сотрудники ивент-агентства, чья задача придумать такое празднование Дня Победы, чтобы в следующем году уже получить заказ на главную Площадь. И вот монолог главы этого агентства (разумеется, в сокращении):

- …все вокруг стали говорить о том, насколько это была страшная, по-настоящему страшная война… Как в огонь у нас уходили солдаты совершенно как в топку, батальон за батальоном… Вдруг стало понятно, что война - это грязь, боль, голод и унижение… Конечно, это тяжело…Думать обо всем этом, знать, как там все было на самом деле. Поэтому, когда прошло еще время и стало понятно, что победа - это лучшее, что у нас есть, все облегченно вздохнули. Значит, можно снова гордиться победой. И отключить, наконец, голову… И тогда все снова стало хорошо.

… Я подумал… Это же… Это же круто! Потому что это облегчение, вот эта радость, это… легкое… прекрасное… это чувство победителя… Это – товар. И да, он не относится ни к жертвам, ни к победам, ни к истории, ни к каким реальным людям. Поэтому тут нет ничего постыдного! Это товар, который мне пытаются впарить второй раз, только потому, что мне нравится радоваться, а не грустить. И я тогда подумал – какого черта я сам не могу этим пользоваться? Я могу быть таким же продавцом праздника, как и все… И ваша задача сделать праздник – веселый, легкий, искрящийся, с сединою на висках. Вы несете людям, то, что они хотят получить – гордость за наши достижения, любовь к Родине, ощущение достоинства и приятия того, что вы русские… Разве это плохо? Нет. Это хорошо! Мы объединяем народ! Вдумайтесь, наша война это то, что объединяет всех нас! И это здорово! И мы говорим спасибо, война! Ты сделала нас едиными! Спасибо, война, ты дала нам возможность быть вместе! Спасибо, война, ты дала нам возможность понять, что такое «свои», что такое «наши», «родные». Спасибо тебе, война…

… Ужас в том, что год назад эти слова, это страшная правда о нас, казались некоторой художественной гиперболизацией, а нынче они уже недостаточны для описания той костюмированной фиесты, в которую наше отформатированное сознание превратило самую страшную войну и самую трагическую победу в тяжкой истории нашей страны.

Ужасно и то, что театр, который в данной ситуации просто обязан во всю мощь включить свою «природоохранную» функцию и стать пространством, где люди могут идентифицировать свое глубокое, человечное отношение к горьким и светлым событиям 70-летней давности, очищенное от всеобщего торгашеского душка, оказался и сам на этом торжище акций и скидок.

Весть, как всегда, пришла с Запада – коллега и добрый знакомый, отправил мне ссылку на купон театра бурятской драмы, который надо было вырезать из бесплатной газеты коммерческих объявлений, прийти с ним в кассу театра, и получить за него 70-процентную скидку на музыкально-литературный спектакль театра, посвященный Дню Победы. Отправил, полный негодования – ты что, тоже сошла с ума?! Ты-то как могла такое допустить?! Дело в том, что не все еще на тот момент знали, что я больше не работаю в этом театре. Признаться, поначалу - объяснившись, что не причастна более, и потому не виноватая я – даже не поняла о чем именно речь, и стала оправдывать дизайн купона, что, да, что поделаешь, «колхоз»! Надо было чем-то пожертвовать, ленточкой ли, цветами ли, логотипами ли, 70% как-то неделикатно прописывать тем же шрифтом, что и «70-летие» и т.д. В ответ раздался практически вопль – какие ленточки и цветочки?! Какое не деликатно?! Ты не понимаешь, что театру АМОРАЛЬНО торговаться со зрителем по этому поводу?! Это что же, значит, иди, дорогой зритель, всплакни над воспоминаниями детей войны всего за 30 процентов, что ли?! Иди, вспомни искореженные непосильным трудом руки своей бабушки не задорого?!

… В общем, за, как выразился мой коллега, социальную безответственность и торгашескую ментальность театра, получила я… И хотя мне нередко приходится испытывать чувство мучительного, жгучего стыда за то, как у нас в культурной среде что-либо иногда организуется и трактуется, в данном случае я могла только отдуваться, что, Слава Богу, - не причастна!

Хотя от причастности к тому, что годика через два акция, типа - «приведи живого ветерана ВОВ и посмотришь спектакль бесплатно!» будет в порядке вещей, а в сознании малышни, которую сегодня родители/воспитатели/учителя с умилением наряжают для фотосессий в «военную» форму, Великая Отечественная Война станет «бразильским карнавалом» с переодеваниями, песнями, плясками, и фейерверком, а День Победы - днем скидок и рекламного «креатива» - никого из нас не освободит никакой формат. Потому, что совесть – величина хоть и переменная, но все же постоянная…