В эксклюзивном интервью газете «Номер один» Виктор Васильевич Горбатко – лётчик космонавт, дважды герой Советского Союза, человек, трижды побывавший в космосе, – специально для наших читателей рассказал о первых шагах советской космонавтики, о трудностях и буднях Первого отряда, поделился воспоминаниями о Юрии Гагарине и даже впечатлениями о Бурятии, где Виктор Васильевич неоднократно бывал

- Виктор Васильевич, полеты – это мечта детства или просто стечение обстоятельств?

- Однажды во время войны, когда я был еще ребенком, – жили мы тогда при конном заводе «Восход», это была оккупированная немцами территория, - я своими детскими глазами видел, как фашистский летчик расстреливал из самолета табун лошадей. Это была даже не кавалерия. Просто мирный табун лошадей. И немецкий летчик это прекрасно видел и понимал, но, несмотря на это, буквально наслаждался убийством. И вот с тех пор у меня была одна мечта – стать летчиком, чтобы защищать мирное небо нашей страны – великого тогда Советского Союза. Было мне и на кого ровняться – мой брат был военным летчиком, защищал небо Сталинграда, где был сбит, моя старшая сестра вышла замуж за летчика, да и о наших прославленных асах – Покрышкине и Кожедубе я тоже знал и хотел походить на них. И вот после 10 класса я поступил сначала в Школу первоначального обучения летчиков в Павлограде, затем закончил Батайское военное авиационное училище и отправился служить в солнечную Молдавию.

Когда был запущен первый спутник ,мы, молодые летчики, часто собирались вместе, наблюдая за ним, и мечтали об одном: вот бы посмотреть оттуда на нашу матушку-Землю.

- А как из летчиков Вы попали в первый отряд космонавтов?

- В 1957 году совершенно неожиданно, прямо на полевом аэродроме мне было предложено пройти медицинскую комиссию. Я прошел полную аттестацию, в том числе и в КГБ. Все мечты мои тогда были только об авиации и когда меня спросили, не хотел бы я летать на сто километров и выше, я сначала даже не понял вопроса и улыбнулся, говорю: «Это что, на спутниках, что ли?» Когда мне разъяснили, к чему меня собираются готовить, и предложили съездить домой, посоветоваться с супругой, я, конечно, никуда не поехал и без колебаний согласился. 3 октября 1959 года я прибыл в Москву, а уже пятого октября познакомился с Юрием Гагариным.

Отбор был очень строгим – было проработано свыше 3000 личных дел только летчиков истребительной авиации, но отобрано было лишь 20 человек, а к марту 1960 года осталось всего 12. И вот седьмого марта 1960 года маршал авиации, Герой Советского Союза, главком ВВС Вершинин объявил, что мы зачислены в Первый отряд космонавтов.

Каждый из нас хотел полететь в космос, конечно, мы знали, что до нас этого не делал никто, конечно, мы знали, на какой риск идем – но все как один хотели быть первыми.

- В прошлом году, во время празднования юбилея первого полета человека в космос, в СМИ неоднократно поднимался вопрос о том, что Ю.А.Гагарин не был первым человеком в космосе. Якобы, еще до полета Гагарина был осуществлен ряд полетов с человеком на борту, которые закончились трагически. Как бы Вы прокомментировали эту информацию?

- Возможно, эти слухи идут от того, что еще задолго до Гагарина в космос отправляли манекены. Эти манекены были оборудованы даже специальным устройством, отправляющим на землю человеческий голос, записанный на пленку. Это делалось для проверки качества сигнала, связи с землей. Может быть, это послужило основой подобных слухов. Но первым человеком, который поднялся в космос, совершенно точно был Гагарин.

- Говорят, что окончательное решение по кандидатуре Юрия Гагарина было принято Сергеем Королевым, в известной мере, случайно. Еще есть точка зрения, что повлияла приятная внешность Юрия Алексеевича. Или что его просто-напросто «выбрал» КГБ. Конечно, такие объяснения больше похоже на легенду, но все-таки, почему первым был именно Гагарин?

- Был такой момент, когда всерьез стоял вопрос, что вместо Гагарина может быть Герман Титов. Он был на три килограмма легче Юры, а это было очень важно. Но позднее все встало на свои места, Гагарин оставался первым кандидатом, никто его не потеснил, хотя, конечно, Титов мечтал быть первым, он очень хотел встать на место Гагарина. Мы это видели, хотя впервые он признался в этом совсем недавно, незадолго до своей смерти.

Позднее, уже во время тренировок и подготовки к полету, мы все чувствовали, что Гагарин впереди. Да и Сергей Королев его по-отечески любил. Но дело не в этом. Он был первым, потому что был лучшим.

- Бывали ли моменты, когда хотелось все бросить и уйти обратно в авиацию?

- Конечно, нам было непросто. Чего стоили одни только тренировки на центрифуге. Это ведь были не те приборы, что стоят сейчас в музее Звездного городка. Это были немецкие приспособления открытого типа. Нас вращали на тринадцатикратных перегрузках, дышать было совершенно невозможно, а еще она ужасно трещала, и думалось только об одном – только бы ничего не сломалось. Однако, несмотря на эти моменты, никогда не было ни сожаления, ни желания все бросить.

- Правда ли, что Вас готовили к полету на Луну, и если да, то почему эта экспедиция так и не состоялась?

- Да, это так. Если точнее, то у нас было две лунных программы. Первая была такая – старт, облет вокруг Луны, затем возвращение и приводнение в Индийском океане. Готово было все – и корабль и экипаж, но потом было решено, что риск слишком велик, да еще и Индийский океан - приводнения у нас не практиковались. В продолжение этой программы была вторая – программа Н1Л3 - полет с высадкой на Луну, к которой готовили уже нас троих – Быковского, Хрунова и меня. Мы прошли полную подготовку, я лично налетал 500 часов в рамках этой программы. Но, к сожалению, ракета Н1 так и не полетела и программу пришлось закрыть. Поэтому полет на Луну так и не состоялся, хотя во сне я и сейчас летаю.

- Виктор Васильевич, на Ваш взгляд, есть ли жизнь на других планетах? Ведь мы постоянно слышим об НЛО, летающих тарелках.

- Конечно, какие-то явления есть. Когда летали мы с моим бортинженером, замечательным парнем Юрием Глазковым, которого я очень любил и уважал, с нами произошел такой случай. На орбите мы занимались текущими работами на станции, и вдруг нас потряс очень сильный удар. Удар был такой силы и так нас напугал, что мы моментально оказались рядом с узлами жизнеобеспечения – Юра у узлов подачи воздуха, а я у пульта управления. После приземления я доложил Владимиру Челомею – главному конструктору - об этом происшествии, на что он посоветовал мне молчать об этом происшествии и не докладывать на Госкомиссии. Что это было, я не знаю. Может быть, просто метеорит, но почему он не пробил обшивку и даже не повредил ее? Я не знаю.

- Сегодня в СМИ можно прочесть о том, что желающих быть зачисленным в отряд космонавтов становится все меньше. Неужели быть космонавтом – это больше не мечта?

- Сегодня в большинстве своем молодые ребята думают совсем о другом. Не о том, как принести пользу и славу своей Родине, а о том, где и сколько платят. Мы, например, год вообще получали точно такую же зарплату, как простые летчики, но у нас даже мысли не возникало, что мы занимаемся чем-то не тем. Конечно, обидно слышать, что за год у тех же американцев с просьбой о зачислении в космонавты подано шесть тысяч заявлений, а у нас… у нас только сотня. Я не хочу говорить, что мы потеряли нашу молодежь, но, безусловно, воспитываем мы ее не так.

- Вы неоднократно бывали в Бурятии, стояли у истоков Центра реабилитации космонавтов на Байкале. Как сейчас обстоят дела с этим проектом и каковы Ваши впечатления от наших краев?

- Начиная с 1995 года, я был и остаюсь в числе тех, кто активно продвигает идею создания Центра реабилитации космонавтов на берегу Байкала. Конечно, Байкал производит просто грандиозное впечатление. Я из космоса узнавал его сразу. Из космоса он очень красивый. И с Земли Бурятия – прекрасный край, где живут очень хорошие люди, в большинстве своем честные труженики. Конечно, мне жаль, что вопрос с Центром реабилитации продвигается так медленно. Хотелось бы больше поддержки и заинтересованности и на федеральном уровне и со стороны руководства республики. Но я верю, что сейчас, когда вот-вот начнутся полеты с космодрома «Восточный», к этому вопросу вернутся.

- Виктор Васильевич, теперь, спустя годы, если бы у Вас был шанс выбрать другую судьбу, что бы Вы изменили в ней?

- Нет, я ничего не хотел бы изменить. Я не могу сказать, что жизнь моя была такой уж сладкой, однако на судьбу я не обижаюсь. Очень горжусь, что был среди тех, которые открывали дорогу в космос. Горжусь тем, что мне довелось быть рядом с Гагариным, знать таких людей, как Королев, Челомей и многих других.

А Бурятии и читателям газеты «Номер один» я хотел бы пожелать, чтобы жизненных сложностей было меньше, чтобы все мы радовались великой чести жить в нашей России и в замечательной Бурятии, сообщает «Номер один».