Режиссёр Олег Юмов вернулся Бурятский академический театр драмы и работает над созданием спектакля «Полковник пишет» по письмам с фронта и дневниковым записям Героя Советского Союза Владимира Бузинаевича Борсоева. Премьера постановки состоится на телеканале «АТВ» (12+).
О новых проектах, театре и кино, «Золотой маске», отношению к критике Олег Юмов рассказал в интервью.
- Олег, о чём «Полковник пишет»?
- «Полковник пишет» - мне нравится название - такая парафраз, как у Маркеса «Полковнику никто не пишет» в «Сто лет одиночества». А тут, наоборот, «Полковник пишет». Материал драматургический - дневниковые записи и письма с фронта гвардии полковника Владимира Бузинаевича Борсоева. Исполняет артист Солбон Ендонов, а также Сойжин Жамбалова - в кадре, она создает музыкальную атмосферу. Будут её авторские произведения, музыкальные композиции на тему войны, на тему такой личности, как Борсоев. Раскадровки делает Дамдин Цыбиков. Я работал с ним, когда занимался анимацией.
- Министерство культуры и филармония в этом году пригласили меня помочь в организации онлайн-концерта, посвящённого 9 мая. Трансляция была сложная, с двух точек. На сцене Русского драматического театра шли вокальные номера, а в музее имени Сампилова была организована выставка, посвящённая годам войны. И там артисты в прямом эфире читали стихотворные, драматургические, большие, сценические монологи. Я пригласил Солбона Ендонова, чтоб он исполнил на 2-3 минуты отрывки из дневников Владимира Борсоева. После появилась идея продолжить и сделать телеверсию этой истории. Зрителям у нас пока нельзя ходить в театры, поэтому мы решили посотрудничать с телекомпанией «АТВ». Я надеюсь, что интересная, содержательная история выйдет. Это же такая редкость, чтобы человек в тяжёлые годы войны успевал фиксировать очень, на мой взгляд, драматические мысли в дневнике, в письмах к жене, к младшему брату Илье. Такая несочинённая, живая история получается по мотивам, фактически, документов.
- Что увидят телезрители?
- Мы решили сделать некий сериал. Дневниковые записи мы разбили на 6 серий, каждая серия будет идти от 10 до 15 минут. В этом проекте нам помогает Илья Ильич Борсоев - племянник Владимира Борсоева, сын его брата Ильи. Он нас консультирует, какие-то факты биографии поясняет. Также нам в этом деле, естественно, очень сильно помог Госархив, предоставил нам материалы, фотографии, сами дневники. Со стороны нашего театра, со стороны исполнителей, которые создают этот продукт, это дань тем временам, тем людям, которые сражались за мирное небо над головой. Сами дневниковые записи сделаны на русском языке, но есть некоторые вкрапления на бурятском языке, потому что Владимир Борсоев был родом из села Баяндай Иркутской области и, естественно, владел языком. Мы самые трогательные моменты переводим на бурятский язык.
- Когда состоится телепремьера?
- Мы пока точные даты не определили, но во второй половине октября первая серия уже выйдет.
- А ты планируешь после телепремьеры сделать спектакль уже на сцене?
- Мы на следующий год наметили на 9 мая сценическую версию. Надеюсь, к тому времени ситуация с вирусом изменится.
- Артист Солбон Ендонов справляется с ролью полковника, на твой взгляд?
- С Солбоном я не так много сталкивался на сцене - в «Старике и море» и в «Манкурте». Мне кажется, он серьезный, очень вдумчивый артист. Конечно, мы репетируем, ведь как таковая практика моноспектаклей в нашем Бурятском театре пока не широко распространена. Единственный, кто в эту историю пошёл – это Баста Цыденов со «Стариком и морем». Мне кажется, нашим артистам, каждому, не помешало бы пройти через «моно». Во-первых, это внушительная работа именно с текстовой драматургией. Надо держать внимание зрителей в течение часа или полутора часов и при этом быть интересным, нескучным на сцене. Солбон Ендонов из питерской студии. Все ребята из этой студии уже не студенты, а зрелые артисты, которым лет 30, может, больше. А тут еще спектакль по мотивам реально жившего человека, хороший материал. Он ко многому обязывает.
- То есть ты планируешь продолжить практику моноспектаклей с артистами Буряад театра?
- Да, в декабре, может, позже следующий артист пойдёт моноспектаклем большой километр - Чимит Дондоков. Он сам пишет пьесу - пока рабочее название «Доржи». Это спектакль по мотивам жизнедеятельности Доржи Банзарова. Чимит Дондоков пишет, я курирую момент написания пьесы. Там немножко обратный ход - о жизни и деятельности Доржи Банзарова рассказывает отец. Это интересное, драматургическое решение, когда мы про кого-то играем, но через другого персонажа. Мы также документальный фильм будем снимать про Доржи Банзарова. Если всё вовремя и удачно сложится, то у нас будет 2 премьеры - премьера документального фильма про Доржи Банзарова и моноспектакля.
- А ещё какие планы в Бурятском драматическом театре?
- У нас был худсовет в театре, обсуждали планы на следующий календарный год. Наконец, сбудется наша мечта с Ларисой Ильиничной Егоровой встретиться в работе – будем ставить спектакль по произведению Бертольда Брехта «Мамаша Кураж». Лариса Ильинична будет играть Мамашу Кураж. Есть замечательный перевод, который в свое время сделал Гунга Чимитов. Надеюсь, сделаем премьеру в апреле.
- Кроме театра, ты активно занимаешься разными проектами. Какими?
- Я за любой творческий «кипиш» - это касаемо галерейной деятельности или анимации, фильмов или клипов. Например, на 9 мая мы сделали несколько зарисовок. Мне кажется, это довольно-таки любопытно получилось, когда наш Лудуб Очиров играет под дождём один на пустой площади во время карантина. Или балетная пара танцует под музыку Шиндлера хореографический номер на природе. Очень нравится мне сотрудничать с группой «Шоно», музыкантом Александром Архинчеевым. У него очень интересный проект с другими иностранными музыкантами. Недавно с Лауритой, музыкантом из Литвы, получилась некая коллаборация. Они соединили две народные песни, бурятскую и литовскую. И мы на фоне зимнего Байкала со скульптурами сняли клип. Недавно ездили по докфильму по Гэсэру на родину трех улигершинов Пёохона Петрова, Маншуда Эмегенова и Папы Тушемилова. Были на родине у Александра Архинчеева и сняли там второй клип с ним - про колхозный трактор. Есть такая иркутская песня, веселая история…Я, конечно, по образованию театральный режиссер, но, мне кажется, это всё смежные истории. Та же самая драматургия, но показанная через искусство монтажа, через искусство съёмок. Там надо рассуждать более кинематографично. Меня, помню, в студенчестве ругали, когда я мизансцену выстраивал, что слишком «киношно» рассуждаю. Когда тема интересная, почему бы и нет? Другой момент, что надо где-то чему-то подучиться.
Мне также анимация интересна - мы с НКО «Найдал» делали мультфильм. Когда в своё время в галерее «Орда» работал, там активно сотрудничал с художниками и скульпторами. У них тоже драматургия, только выраженная через бронзу, через холсты, масло, графику. Там делали проекты, связанные с современным искусством. Например, по мотивам поэзии Дондока Улзытуева. Художник Алёна Цыденова во время спектакля на глазах у зрителя пишет картину, тут же рядом сидят 5 музыкантов и фантазируют на тему поэзии Дондока Улзытуева. Как-то писал даже комиксы про тарбагана, который решил стать великим борцом, по мотивам истории Кунг-фу панды. Почему именно комиксы? Хотелось на основе бурятской культуры, каких-то легенд сделать своих персонажей. Конечно, «один в поле не воин», тут надо объединяться с художниками, драматургами, тогда будет эффект. В этом году в феврале обсуждался проект Бурятского центра современного искусства, где можно делать синтезы искусств. Я надеюсь, что такой центр появится.
- Ты упомянул, что активно занимаешься документалистикой. А планируешь снять «полный метр»?
- Может, не сразу «полный метр», а короткометражный фильм. Мне нравится тот путь, который я сейчас прохожу. Кино - это такое искусство, где надо очень много отдавать. А в театре, наоборот, можно копить какой-то определенный набор знаний. Когда ты репетируешь, ты много чего понимаешь. Это более скрупулёзная работа. А кино – это «камера, мотор», надо выдавать. Я одно время снимал сериалы в Москве, чтобы понять изнанку киноиндустрии. Понятно, что сериалы – это такие павильонные съемки, но бывали и выездные съемки. А непосредственно документальными фильмами я начал заниматься только в прошлом году. Идея «Хроники исчезающих деревень» «стрельнула» и получила грант от министерства культуры РФ. По итогу получился проект, где были спектакли жанра вербатим, докфильмы про каждую деревню и выставка, посвящённая этим деревням.
- Ты видишь себя режиссёром-документалистом в дальнейшем?
- Не то, что я вижу себя в будущем режиссером-документалистом, просто бывает материал интересный. Например, докфильм про Доржи Банзарова. Через этот фильм, через эти съемки как-то больше пойму, углублюсь в тему. И мне кажется, все это вполне может стать художественным фильмом про Доржи Банзарова. Если мне скажут, вот тебе съёмочная группа, вот тебе несколько тысяч долларов, завтра начинай, я бы начал. Не кино ради кино, не кино ради своих каких-то амбиций нездоровых. А именно из-за интересной темы. Какие-то артхаусные проекты хотелось бы - не совсем фильм, не совсем ролик. Надеюсь, с Бастой Гуруевичем Цыденовым мы потом снимем.
- Вернёмся к театру. Где-то театры работают, у нас пока закрыты. Как ты относишься к онлайн-театру?
- Дело даже не в пандемии. Рано или поздно, если даже не в телевизор, то в какой-то интернет-ресурс мы должны попасть, иметь свою аудиторию в интернете. Если мы говорим о бурятском театре, то люди, которые лишены возможности прийти в театр, единственный в мире Бурятский драматический театр, для них надо делать интернет- версии спектаклей. Мне кажется, нужно достойные телеверсии нескольких спектаклей снять, на несколько камер, с хорошим звуком. И эту онлайн-трансляцию или видеоверсию смогут посмотреть люди и в Америке, и в Европе, и в районах Бурятии. Мы сейчас делаем такую пробную версию с «АТВ». И, я надеюсь, в дальнейшем будем сотрудничать и с другими каналами. Взаимодействие, взаимотворчество, взаимопомощь должны быть. Тем более театр больше всего страдает в это время без зрителя. Каково это не встречаться больше полугода? Это неправильно. Понятно, что такие сейчас социальные условия. Поэтому интернет-ресурсы, ТВ- ресурсы могут прийти к нам на помощь.
- А почему ты решил стать театральным режиссёром?
- У меня не было мечты – стать режиссером. Хотя в детстве занимался творчеством, участвовал в самодеятельных концертах, в начальных классах пел. А к концу 90-х, когда школу окончил, тяжелое время было. Тогда я хотел юристом стать, как все, либо на специальность «Пиар и связь с общественностью» во ВСГУТУ поступить. Не секрет, чтобы поступить в то время, нужны были либо протеже, либо деньги большие. В итоге я решил попробовать поступить во ВСГАКИ, там набирали режиссеров ТВ, но для поступления нужно было иметь свою камеру. У меня, естественно, её не было, поэтому я поступил на «руководителя театральных коллективов». И втянулся в театральную среду. У нас педагогом был Никитин Анатолий Михайлович, он долгое время в Барнауле работал, вернулся сюда и набрал студию. Но через полгода его не стало, курс пошёл по рукам. Мне стало скучно, думал даже бросить и в армию пойти. И тут одного нашего старшекурсника отправили поступать в ГИТИС, и меня к нему пристроили. Я тогда на втором курсе был. Там был отбор очень серьёзный. Нужно было пройти три прослушивания, прежде чем стать хотя бы абитуриентом. В итоге я поступил и поехал учиться.
- Что тебе дал ГИТИС?
- Только там пришло понимание, в чём заключается профессия. Дело даже не в ГИТИСе. То, что ты учился в ГИТИСе, не гарантирует стопроцентный успех. Большое значение имеет, к какому мастеру ты попал. Мне повезло, я попал в первую мастерскую Сергея Васильевича Женовача. А он в свою очередь был учеником Петра Наумовича Фоменко. Сергей Васильевич очень крутой мастер. Понятно, что научить нельзя, научиться можно, но, как работать с драматическом материалом, как отбирать, как раскрыть театр автора, он всё это нам дал. Мы чуть ли не каждую неделю устраивали показы отрывков. Первый семестр мы показывали этюды на разные темы. Второй семестр был посвящён русским народным сказкам, был семестр одного драматурга, посвящённый, например, только Шекспиру. Был семестр Достоевского, там мы научились, как прозу превращать в драматургию - писать инсценировки. А на 5-м курсе я поставил уже два спектакля в профессиональных театрах – в Красноярске и в Москве. А дальше пошли лаборатории или заказы.
- Сколько спектаклей ты уже поставил?
- Вместе с видеоработами более 50.
- Ты можешь сказать, что состоялся в профессии?
- Я не думаю о том, состоялся ли я. Раньше мне казалось, 10 спектаклей поставлю, можно будет говорить об этом. А потом после 10 уже абсолютно неважно становится. Главное, чтоб конъюнктура не появилась. Делаешь-делаешь. Мне везло в этом плане. Мне не навязывали, что мне ставить. Бери и делай. Всегда был момент диалога.
- А бывали случаи, что что-то не получилось, как задумывал, не сработало?
- Трудный вопрос, что получилось, что не получилось. Иногда все равно понимаешь - вот здесь слабовато, здесь, наоборот, хорошо. Получилось или нет - это уже факт моей биографии. Выделять, мол, это лучше, это хуже, неправильно. Но все равно видишь недостатки. Таких откровенных провалов у меня никогда не было. Надеюсь, и не будет.
- Ты трижды был номинирован на «Золотую маску». Тебя расстраивает, что пока ты не получил награду?
- Раньше хотел получить «Золотую маску». Сейчас мне без разницы. Дадут – дадут, нет - так нет, переживу. Например, в 2009 году было нереально получить. Тогда спектакль, который я поставил в Бурятском драматическом театре «Максар. Степь в крови» по Шекспиру был номинирован в 5 номинациях. Но среди номинантов одни мэтры были. Я в одной и той же номинации был со своим педагогом. Например, у Басты Цыденова в номинации был Олег Басилашвили, а у Саяны Цыдыповой – Алиса Френдлих. Понимаешь? Тогда сам факт, что ты вошел, уже можно было назвать большой победой, тем более в драмтеатре на «Маске» всегда самая большая конкуренция. У другого спектакля «Возвращение» по Платонову, который я ставил в театре «Глобус» в Новосибирске, тоже было 5 номинаций. Вот тогда, мне кажется, был шанс. Не знаю, почему так.
- Тебя вообще легко обидеть? Как относишься к критике?
- Людей творческих профессий обидеть очень легко. Но я броню поднакопил. Есть несколько человек, которые могут меня задеть, но могут также и возвысить, вдохновить. Это люди, которым я доверяю в профессиональном и в человеческом плане. А критика должна быть конструктивной и созидательной. Критика, которая уничтожает, унижает, оскорбляет - это уже нездоровая тема. Обидеть ради того, чтобы обидеть. Зачем? Никто же не запрещает сделать лучше, красивее, глубже.
- Ты считаешь себя талантливым?
- Талант – это не всё. 80 процентов успеха - это работа, порой нудная, необходимая работа. Всё быстро проходит. Надо себя в форме держать, как в спорте. Каждый раз надо доказывать, в первую очередь, самому себе «можешь - не можешь». Сможешь так сочинить, чтоб было интересно другим людям? Это всегда приятно, когда ты сам себя удивляешь. Надо всегда учиться. Не только читать, учиться надо у коллег своих, не только по театральному цеху. Дружба с художниками, со скульпторами, с композиторами, с музыкантами мне много чего дает. Я, как губка, только надо фильтровать, полезно ли это впитывать или не очень.
- Ты доволен на данном этапе своей профессиональной деятельностью, жизнью, в целом?
- Я иду в правильном направлении, верном. Надо всегда делать то, что тебя увлекает, вдохновляет. Мне нравится, что моя деятельность относится к искусству. Трудно себя представить в другой профессии. Как человек может быть абсолютно доволен? Есть такая бурятская поговорка: «До 60 лет о счастье своем не говори вслух».
- Спасибо за беседу.
Валентина Бадмажапова
