История противостояния «Дылачи» против государства сделала паузу. Реальные новости теперь будут не скоро, все ждут итогов следствия. Однако остается недоумение от шумной истории с обысками, брифингами, изъятиями, митингами в защиту и прочими мероприятиями. Спустя уже недели после случившегося стоит отметить несколько глубинных причин главного скандала года

Но сначала о небывалом. Первой в новейшей истории Бурятии попытке повлиять на решения федеральной власти путем поднятия национального вопроса.

Розыгрыш карты «ущемления эвенков» выглядит несколько странно с точки зрения характера предъявленных обвинений. Государство явно дало понять «Дылаче»: по нашему мнению, тут воровали нефрит путем мошенничества, и поэтому мы завели уголовное дело с изъятием. Государство, конечно, дело свое вело методами, далекими от изысканности, что позволило противной стороне подавать иски в суды, заявления в прокуратуры. И таким образом, во-первых, тормозить противоправные (по их мнению) мероприятия процессуальным путем; во-вторых, выглядеть респектабельней в глазах общественности.

Поэтому сначала появились сообщения об «ущемлениях», а затем и акции протеста с выходом эвенков на улицы Улан-Удэ. Обычно государство вполне себе жестко разгоняет подобные мероприятия со всем набором обвинений в адрес устроителей, вплоть до уголовных дел. Здесь ситуацию спасло только отсутствие исторических прецедентов агрессивности эвенкийского народа и удаленность места протестных выступлений от центра России.

Также свою роль в спокойной реакции властей сыграла некоторая абсурдность самой идеи. Например, странно бы выглядели акции за «ущемление дагестанского народа» в связи с закрытием подпольного завода по производству паленой водки на окраине кавказской республики. А для государства, судя по уголовному делу в отношении «Дылачи», нет разницы между этими бизнесами, если ключевое слово в их определении – «криминальный».

Но это все лирика. Реальность же такова, что «Дылача» просто первой попала под асфальтоукладочный каток. В том смысле, что власть взялась не за нее конкретно, а за отрасль в принципе. Государство всегда желает контролировать недра, напрямую или через бизнес. Это аксиома – недра, по Конституции, принадлежат государству. И случай с «Дылачой» мало чем отличается от алюминия, который в 90-е годы вырывали из-под братьев Черных. Или от нефти, газа, любого другого полезного ископаемого. Везде конфликты решались через суды, уголовные дела. Благо всегда найдется повод, ведь люди алчны, а законы толкуются двояко. Но почему именно нефрит, и именно сейчас?

Нефрит потому, что бюджет России пустоват, мягко говоря, а люди в районе Кремля думают над источниками пополнения бюджета. Ровно также правительство Бурятии три-четыре года назад, обнаружив у себя высокорентабельную отрасль, задумало повысить налогооблагаемую базу. У наших не получилось, а федералы сейчас пытаются.

Кроме того, для захода в нефрит у государства был повод. Уверен, никто силовых акций против «Дылачи» еще полгода назад не планировал. «Лицензия» - вот кодовое слово в событиях «Дылачи». История началась ведь не в октябре, а во второй половине 2011 года.
В 2011 году стали известны планы Роснедр на проведение в 2012 году конкурса на право добычи нефрита в Республике Бурятия. Конкурс, важность которого, любителям нефрита переоценить невозможно. Участок Баунтовский включил в себя Буромское, Голюбинское, Кавоктинское, Хайтинское, Воймаканское, Александровское и другие месторождения. 1217 квадратных километров - практически весь северный нефрит Бурятии. Кому-то был уготован лакомый кусок в виде монопольной добычи нефрита на 25 лет вперед.

Одна часть федеральной власти, в лице Ростехнологий и других лояльных компаний незадолго до конкурса организовывает «Русскую нефритовую компанию»( РНК), с генеральным директором Валерием Халановым. Вторая часть государства - в лице Роснедр - ничего не организовывает, поскольку на севере Байкала уже 25 лет трудится, с позволения самого же ведомства, семейно-родовая община «Дылача». И, видимо, по мнению Роснедр трудится весьма эффективно для государства, поскольку за все эти годы к «Дылаче» нет ни одной публичной претензии.

Конкуренты должны были сойтись в битве за нефрит восьмого августа 2012 года - день проведения конкурса. Вероятно, к началу торгов стало ясно: итог будет непредсказуем. И информационная бомба для тех, кто в теме - Роснедра конкурс отменяет. Любопытно, что российские информационные агентства дают сначала информацию об отмене конкурса со ссылкой на китайское агентство «Синьхуа» - в Китае за бурятским нефритом следят, как своим. А в самой Бурятии местные СМИ вообще не заметили всей драмы битвы за весь северный нефрит.

Парадоксально, но Роснедра до сих пор никак не смогли объяснить причину отмены конкурса. Позднее прозвучало официальное: «Конкурс отменен на основании пункта 84 административного регламента», и все. Попытка федеральных СМИ, в частности «Интерфакса», получить по горячим следам хоть что-нибудь привела к комичному: «Агентству «Интерфакс-Сибирь» не удалось связаться с начальником Бурятнедр. В свою очередь, заместитель начальника ведомства Алексей Токарев сообщил агентству, что не располагает информацией о причине отмены конкурса».

Итог отмены конкурса очевиден. С всесильными, казалось бы, Ростехнологиями в лице РНК обошлись весьма неуважительно. Они как нормальные люди пришли на конкурс, а им кукиш. В итоге Ростехнологии за бортом, а «Дылача»остается на богатом Севере работать дальше. Поразительно, но после столь выдающейся развязки про конкурс на Баунтовский участок как бы забывают. Про новую дату проведения конкурса - вообще тишина. Не нужен он более Роснедрам, а «Дылаче» - тем более.

И вот, спустя два месяца, Роснедрам, через «Дылачу», жестко сигнализируют, обвиняя последнюю в уголовно наказуемом. Сразу несколько ведомств, включая силовые, проводят операции по свидетелям, по изъятию, по обыскам. В духе: вы хотели праздника – и он пришел.

На фоне таких страстей хлопоты отдельных представителей Общественной палаты РФ за «дискриминируемых» эвенков выглядят недоразумением. И пикеты на улицах Улан-Удэ могут обратить на себя внимание власть предержащих сугубо в свете общественной безопасности, но никак не могут быть восприняты аргументом в борьбе за нефрит.

Из раскладов по несостоявшемуся конкурсу становится понятно, что «Дылача» - не цель, но инструмент наведения нового порядка. В ином приложении она мало кому интересна, кроме правоохранительных органов и китайских партнеров. Лицензию на добычу нефрита община ведь не сама себе выписала. А что ж у нас тогда с Роснедрами, чья забота о «Дылаче» легко просматривается?

Есть там один человек из Бурятии. Советник руководителя Федерального агентства по недропользованию Владимир Бавлов. Его биография полна совпадений. В 1997-2001-м он занимал должность главы местного самоуправления Баунтовского района республики Бурятия, именно в тот момент, когда «Дылача» начинала в Баунтовском районе добывать нефрит в промышленных масштабах. Далее в послужном списке у г-на Бавлова были: Народный Хурал, Совет Федерации и Роснедра. Причем, как говорят злые языки, чем успешнее была карьера г-на Бавлова, тем лучше шли дела у «Дылачи». Дослужился до заместителя руководителя Роснедр, ушел по причине 65-летия в советники того же руководителя, и до сих пор работает.

В связи с присутствием Владимира Бавлова в истории «Дылачи» на всем ее протяжении, интересно будет пройтись по лицензионным вехам организации. В 1993 году лицензия госкомпании «Байкалкварцсамоцветы» на добычу нефрита в местах деятельности «Дылачи» была разделена между иркутским предприятием и эвенкийской общиной. В 1997 году, когда Бавлов возглавил Баунтовский район, лицензия переделывается только на «Дылачу». Далее она под предлогом переоформления документа на новом бланке продлевается с 2012-го до 2017 когда. Без конкурса или аукциона, как того требует законодательство. Может, и есть законные основания продления лицензии для «Дылачи» до 2017 года, или произошел юридический казус. В любом случае, «Номер один» с удовольствием примет комментарий на эту тему от действующих лиц.

А вообще, при подведении итога размышлениям становится ясно, что в нефритовые игрушки сейчас играет высшая лига российской политики и экономики, а это значит, что перемены неизбежны, сообщает «Номер один».