- Во-первых, как социолог, могу сказать, что уровни насилия очень неравномерно представлены в стране. Как вам ни покажется странным, в крупных городах уровень насилия ниже, чем в малых и средних городах, и тем более в деревне. Деревня деградирует в целом, идет депопуляция, очень высокий уровень социальной дезорганизации, алкоголизма, и там уровень любого насилия гораздо выше, и преступности, и самоубийств, и самое важное, не фиксированной латентной преступности, латентной агрессии. Несопоставимо, если взять статистику, - заявил она.
По его словам, насилие идёт по нарастающей от городов в село, особенно в дальние, неблагополучные сёла.
- И есть целые районы, где очень высокий уровень этой агрессии: это Алтай, это Бурятия, это Дальний Восток, Удмуртия, Марий Эл и все прочие, - сообщил директор аналитического центра Юрия Левады.
По его словам, это обусловлено тем, что это «зоны бывших лагерей, зоны дезорганизации, зоны чрезвычайно тяжелого социального положения, и остаточного насилия».
- Не будем идеализировать советское прошлое. Уровень государственного насилия чрезвычайно велик. При жестком государственном контроле, полицейском контроле насилие приобретало совершенно другие формы – лагеря. И последствия этой лагерной культуры через мат и агрессию, мы как раз через много лет фиксируем. Даже сегодня, если брать только мужской состав, то примерно 20% прошли школу жесткого насилия: либо тюремный лагерный опыт, либо горячие точки, насилие в армии и прочее. Все это переносится и культивируется в определенной среде, - сообщил Лев Гудков.
