Одним из самых экзотических и пока до конца не раскрытых природных богатств Бурятии является нефрит – как полагали в Древнем Китае, символ мудрости и вечности. Редакция «Байкал-Daily» выяснила мнение эксперта о современном состоянии отрасли добычи этого ценного минерала

Само название «нефрит» восходит к словам древнегреческого происхождения «nephros», которое значит «почка», и «lapis», то есть буквально «камень».

Нефрит – это разновидность минералов тремолит или актинолит, относится к силикатам сложного состава. Отличительная его особенность – твёрдость и вязкость. Из-за вязкой структуры нефрит трудно расколоть, он плохо поддаётся полировке, а некоторые сорта вообще невозможно отполировать.

Почему же этот минерал так ценят китайцы?

- Дело в том, что история Китая достаточно трагична, в ней было немало потрясений и катаклизмов. Но китайцы твердо верят в магические и лечебные свойства нефрита и уважают его за твёрдость: изделиям не страшны падения, царапины, в отличие от того же мягкого и хрупкого серпентина, - отмечает кандидат геолого-минералогических наук, заведующий лабораторией Геологического института СО РАН Евгений Кислов. - Да и полировка нефрита - на века, недаром же «почечный камень» является самым прочным поделочным материалом. Плотность нефрита очень высока, потому качественному нефриту по силам поцарапать стекло. Структуру нефрита можно сравнить с войлоком, но только очень мелким, практически неразличимым глазу. Скульптуры передаются из поколения в поколение, с лёгкостью переживая века.

В Россию нефрит пришёл только в XIX веке: тогда камень начали использовать для поделок, в том числе и для Императорского двора. В советское время изделия из нефрита, хоть и представляли ценность, но не пользовались популярностью в народе: вещи были дорогие, но не «первой необходимости».

Ценность нефрита резко возросла с началом перестройки в России и экономическими переменами в Китае: за камнем начали буквально охотиться, скупая всё подряд. Доморощенные старатели начали добывать низкокачественный нефрит и даже нефритоподобные породы. Все мы помним, как обстояли дела в сфере добычи этого минерала в 90-е – камень искали и перепродавали полукриминальные элементы, которые тоннами вывозили минерал непонятно куда, тут и там вспыхивали вооружённые потасовки.

Мощный толчок развитию отрасли добычи нефрита дала Олимпиада-2008 в Пекине – тогда олимпийские медали делали со вставками из нефрита, широко продавались различные сувениры. Хотя хозяева спортивных соревнований утверждали, что камень добыт в Цинхае, горной труднодоступной провинции, нельзя отрицать того, что часть сырья была ввезена из России.

В Бурятии до прихода Забайкальского горнорудного предприятия в Окинском районе занимались добычей «Байкалкварцсамоцветы», наследники бывших советских экспедиций, которые большую часть добытого и тогда и сейчас перерабатывают, «Сибирьгеология». В Закаменском районе добычу вели «Каскад» и «МС-Холдинг», в Муйском районе – «Голюбе», и две компании в Баунтовском районе – это семейно-родовая община эвенков «Дылача» и буддийская община «Дхарма», которая и сейчас продолжает добывать минерал.

За исключением межрегионального холдинга «Байкалкварцсамоцветы», все эти компании трудно назвать крупными - у них небольшой штат работников, не так уж много оборотных средств. В основном, они занимались полукустарной добычей нефрита-сырца и его продажей, а не переработкой. Потому им было не по силам противостоять «чёрным копателям», которые занимались добычей камня вне закона, причём в непосредственной близости от лицензированных компаний. То есть, хотя лицензии выдавались, был налажен контроль за добычей, тем не менее, значительную часть найденного камня нельзя считать легальной.

Более-менее порядок в этой отрасли начали наводить лишь в 2013 году – на проблему обратил внимание президент Владимир Путин. Правоохранительные органы страны начали процесс декриминализации добычи камня. Тогда и заговорили о «промышленной, социально ответственной системе добычи и переработки нефрита в республике». В те же годы началась выдача больших участков перспективных территорий крупным компаниям. Самые крупные по результатам конкурса достались Забайкальскому горнорудному предприятию (ЗГРП): участки «Баунтовский» 1 и 2 (площадь – почти 2 тыс. кв. км), Кавоктинское месторождение, затем Окинский-2, «Русская нефритовая компания» получила участок «Окинский – 1».

Выигравшие конкурс компании не только взяли на себя дополнительные обязательства по предотвращению расхищений нефрита на этих территориях, но и начали проводить геологоразведочные работы по поиску новых месторождений. И это имеет важный перспективный посыл: потенциал нынешних месторождений не такой уж большой, и запасы нефрита могут в скором времени истощиться. А этого нельзя допустить: тогда в республике не будет разведанных запасов нефрита и добывать станет нечего.

В ЗГРП трудится немало жителей данного района и республики. Сотрудники говорят: зарплата начисляется строго «по-белому», имеется полный социальный пакет. В открытых источниках значится: в пик сезона добычи на ЗГРП ежегодно трудятся более 300 человек, а их средняя зарплата составляет свыше 100 тысяч рублей в месяц.

- Многие жители Баунтовского района, да и республики в целом, считают: ЗГРП буквально присвоила себе все недра и является монополистом. Это не совсем так, - считает Евгений Кислов. - Добычей светлоокрашенного нефрита, который в Китае ценится больше, занимаются ещё четыре компании, и объём добытого минерала практически равен тому, что добывает ЗГРП. За исключением одного нюанса: в Кавоктинском месторождении камень лучше по качеству.

В Окинском районе ЗГРП работает только третий год, притом, на тех месторождениях, которые до этого считались «неперспективными», доводя их потенциал до промышленного объёма. К преимуществам компании стоит отнести и грамотно налаженную логистику: переработкой, продажей нефрита и изготовлением изделий на современном уровне занимается сотрудничающая с ЗГРП нефритовая фабрика «Ориентал-Вэй», что немаловажно для популяризации бурятского нефрита.

Конечно, инцидент в Россошино заставил вновь обратить внимание на протестные настроения среди местных жителей и проблему незаконной добычи нефрита.

Жители Россошино говорили, что их лишили мест охоты и рыбалки. Однако на деле выходит, что якобы рыбачили они в 180 км по тайге – на реке Ципа. А река Ципа давно перелопачена «чёрными копателями» вдоль и поперёк в поисках очень ценного и супердорогого окатыша (который на порядок дороже скального нефрита, добываемого ЗГРП). Поэтому река уже потеряла рыбохозяйственное значение – здесь, как говорится, «рыбы нет».

Неясна до конца и история с охотничьими угодьями местных жителей, на которых сельчан задерживали правоохранительные органы, базирующиеся на лицензионном участке ЗГРП. Достоверно известно: на момент конкурса на участке «Баунтовский» 1 и 2 все охотничьи угодья по закону принадлежали СРО эвенков «Дылача», которая позже была ликвидирована по решению суда. То есть ни у кого из жителей Россошино сейчас нет прав на охотничьи наделы на территории ЗГРП. Получается, местные ходили на участки ЗГРП воровать нефрит. В свою очередь, охрана предприятия не пускала этих людей, дабы пресечь незаконную добычу минерала.

Разгоревшимся конфликтом уже поспешили воспользоваться: кое-кому выгодно «заработать очки» в политическом плане. Действительно, поймать волну недовольства жителей в связи с ужесточившимися законами – кажется, лучший способ перед осенними выборами, подогреть протестные настроения среди местных и использовать это в своих интересах. Возможно, кому-то из влиятельных людей «наступили на хвост», закрыв брешь в охране, позволявшую воровать нефрит.

ЗГРП, конечно, трудно раскачать подобными вещами: предприятие крепко стоит на ногах, выделяет много денег и для района в целом, и для села Россошино, и для республики.

Данный инцидент, наоборот, послужил улучшению взаимопонимания: стороны сели за стол переговоров, получили возможность откровенно высказаться, выпустить пар. А ЗГРП сумело ещё более укрепить свои позиции не только среди местных властей, но и перед бурятским истеблишментом.