- Расскажите, пожалуйста, вначале немного о себе.
- Родился я в Улан-Удэ, отец у меня родом из Читы, мама из Кижингинского района. Жили на Восточном, закончил там среднюю школу. Затем был колледж имени Ербанова по специальности «юрист», сейчас учусь в Томской духовной семинарии. Женат, есть дети.
- Задам, наверное, один из главных вопросов нашей беседы - как вы пришли в православную веру?
- Так получилось, что я с детства тянулся к духовным знаниям. У меня мама - библиотекарь, культурный работник, краевед. Я свободное время проводил у неё на работе. Любил читать и выбирал то, что интересовало больше всего: изучал разные религии. Что касается православной веры - то это была, думаю, воля Божья, Бог так распорядился. Где-то я даже немножко сопротивлялся, но потом всё-таки, как вам сказать… с Богом не поспоришь. Это моё предопределение такое.
- А почему вы решили стать священником?
- В принципе, я изначально готовился быть священником. У меня была тяга к священству, я чувствовал, что это моё. С юношества у меня были духовные поиски: временами я сомневался, что, может быть, это не моё. Были метания, я сопротивлялся этому, но потом… никуда не денешься, такая судьба.
- Как отнеслись к вашему выбору родственники, ведь всё-таки они другой веры, буддисты?
- У меня все родные нормально отнеслись. Сильно вопросов не было, они говорили – ты уже взрослый человек, если тебе хочется, и ты считаешь, что это твоё дело, занимайся, тем, что тебе нравится. Родные любят меня, уважают мой выбор.
- Вы стали священником относительно недавно – в конце 2020 года. Было, наверное, волнительно?
- Насчёт волнения, то да, оно, конечно, было. Литургическое посвящение – рукоположение проходит по определённому плану, там всё в принципе канонически расписано. Епископ рукополагает, потом положен сорокоуст – 40 дней ты должен входить в своё служение, потом более или менее допускается самостоятельное богослужение.
- Тяжело ли приходилось первое время? Всё-таки это новый статус, обязанности.
- В новинку не было, я же готовился к посвящению и уже был до этого алтарником, потом дьяконом. Все постепенно шло: я учился этому - учился в духовной семинарии, учился самостоятельно, много познавал.
- Как отнеслись прихожане, удивлялись ли они? Всё-таки непривычно видеть в качестве священника бурята.
- В христианском учении прямо сказано, что в церкви нет национальности, или скажем так, национальность есть, но это не предопределяющее; что мы все равны, и что любой человек может войти в церковь – то есть это как предстать перед Богом. А перед Богом все равны – все его творения, все его чада. Начинается с этого. Ну, и потом, среди прихожан тоже есть буряты, так что люди принимают меня, я не чувствую, чтобы кто-то отторгал. Если бы здесь вообще бурят не было, то было бы удивительно. А так, у нас коллективы межнациональные, есть межнациональные браки, у кого-то родственники разных национальностей. Да и человек по своей природе тянется к толерантности. Такие крайности, что человек не принимает, как-то радикально относится, это всё-таки не норма. Не чувствовал, чтобы кто-то был категорически против. Иногда прихожане спрашивают, как вы пришли к этому, что вас сподвигло, или что вы чувствовали.
- Как вам приход?
- В приходе люди разные. Приходят со своими радостями и проблемами. Стараюсь быть для них полезным, и мне кажется, мы нашли общий язык.
Священник молится за свой приход, за людей, ходатайствует за них, чтобы люди спасались, духовно росли. И также для них является духовным наставником, таким учителем, который объясняет вероучение, нравственное понимание жизни, даёт советы согласно вероучению.
- Есть ли ещё священнослужители-буряты в Улан-Удэнской и Бурятской Епархии?
- У нас есть отец Лука (Пётр Архинчеев – прим. ред.), он раньше был врачом, а сейчас он монах, исполняющий обязанности игумена Посольского монастыря. В соседнем Иркутске большую работу с молодежью ведет священник Александр Абидуев.
Ещё у нас был отец Анатолий Гармаев, уроженец Бурятии, но я его не застал - он переехал в Вологду, там тоже был священнослужителем, руководил гимназией, очень плодотворно работал, написал книги о вероучении.
Что касается истории в целом, то по данным краеведа Анатолия Жалсараева, сына автора слов гимна Бурятии Дамбы Жалсараева, до революции было более 100 священников-бурят. Очень много православных верующих было среди бурятского населения. Я не думаю, что все они были насильно крещены. И даже вопрос стоял о бурятской церкви, но революция внесла свои коррективы, государство встало на другой путь. Священниками были Афанасий Виноградов, агинский бурят, и Николай Доржеев в Тункинском районе. Он построил там церковь, сначала деревянную, потом каменную, был преподавателем, очень дружил с большим подвижником Нилом. Нилова пустынь названа как раз в честь него (архиепископ Нил - епископ Русской православной церкви, архиепископ Ярославский и Ростовский – прим. ред.). Потом Николай Доржеев уехал в Санкт-Петербург, преподавал на факультете восточных языков Санкт-Петербургского университета, много переводов делал на монгольский язык.
- Ваше отношение к Богу?
- Отношение к Богу как творцу, как и у любого верующего человека. Это является, можно сказать, фундаментом бытия, он законоположник, то есть всё вышло из него, значит — это наша природа. То есть, когда мы идём за Богом, мы идём согласно своей природе, своему предназначению. И мы находимся в гармонии с окружающим миром, собой, с Богом. А человек стремится к этому: счастью, гармонии, любви, потому что это такие вещи, без которых человек не сможет жить.
Спасибо за беседу.
