Дом большой семьи фермеров из Бурятии хоть и в селе, где всего 30 дворов, но на деревенский он не похож. Просторные светлые комнаты, все благоустроено, под окнами белеют современные радиаторы, едва слышно жужжит стиральная машина, компьютер с интернетом, в гостиной на массивном столе — орхидея. Лишь выйдя во двор и увидев прибранную крестьянскую утварь, можно понять, что люди здесь живут самые что ни на есть от сохи.

Грубошёрстная основа семейства

— В общей сложности где-то около 3 тысяч овец у нас сейчас, коровы есть, кони, козы, примерно полсотни яков, куры, — рассказывает Зоя Акимовна. — А начинали в 90-х. Тогда надо было как-то выживать. Ради детей — их у нас девять: восемь сыновей и лапочка-дочка. Поначалу брались за всё, чем только ни занимались. А как по-другому? Ребята — кто учился, кто жениться захотел. Растить надо, женить, замуж выдавать надо. (Улыбается.)

Все-все в этой семье собираются на Новый год, Сагаалган — буддийский Новый год, на обоо-тахилга — семейный обряд поклонения духам местности.

— Итого 43 человека у нас получается, — быстро подсчитывает женщина, благодаря деловитому говору похожая больше на работника районной администрации. Голос смягчается, когда в комнату забегает шестилетняя внучка.

— Ах, егоза ты моя, — ласково гладит по косичкам, — посмотри-ка, накрыли там на стол?

На кухне суетятся жены двух сыновей.

— Сейчас обедать будем — суп из баранины готовится, попробуете. Наша баранина — самая вкусная.

Основа хозяйства Жамбалдоржиевых — аборигенная бурятская грубошерстная мясная порода овец буубэй. Около 25 лет назад в республику из Внутренней Монголии (КНР) их завез ученый-селекционер Булат Лхасаранов. Порода неприхотливая, вынослива в зимнюю стужу.

- Это вам не мериносы, которых в советское время разводили. То, как мы выхаживали тех, овцам буубэй и не снится, — смеется Зоя Акимовна. — С грубошёрстных, конечно, шерсти мало, плохо скатывается. Но зато они сами пасутся. Зимой сами из-под снега копытят траву сухую, воды им не надо — снег едят. А мясо их — отличное. Нет такого характерного запаха, как у мериносов.

«Главное — работать»

Стол у хозяев — как выставочный павильон на какой-нибудь сельхозярмарке, где можно дегустировать натуральные продукты. На городской манер — экопродукты, без единой капли химии.

Тут тебе и сметана деревенская, и сыр самодельный, творог и уже подоспевший редис с грядки под окном. Варенье, молотая черемуха.

Самое главное блюдо — наваристый бухлёр (бурятский суп) с мясом баранины крупными кусками, картошкой, луком. Проще перечислить то, что в магазине куплено: чай и конфеты.

— Семьи разные сейчас в деревне, — продолжает хозяйка. — Есть такие, кто после развала СССР не сумел сориентироваться, сломался. Как правило, это те, кто по указке привык жить: сходи туда, принеси то, сделай это, а не скажешь — они так и будут сиднем сидеть. А кто пошустрее, кто работал и работает много, те и живут уже по-другому. С хозяйством своим, огородом, скотиной. Главное — работать. Пенсия сейчас такая, что не разбежишься на нее особо. Как живут? Не понимаю. Приученный к труду в деревне не пропадет, и семья крепкая будет.

Как растили детей, Зоя Акимовна вспоминает со вздохом: «У нас здесь большой крепкий совхоз «Георгиевский» был, мы там работали. Потом развалился. Время непростое пришло. А куда деваться? Я землю грызть должна была, но ради детей стараться. Вот и старались».

Начинали Жамбалдоржиевы с двух-трёх коров и 30–40 баранов. Сейчас у семьи шесть крестьянско-фермерских хозяйств, руководят ими сыновья. Гурты расположены недалеко от родительского дома, вокруг, в радиусе нескольких километров. В каждом примерно по 500 овец.

- Когда дети взрослеть начали, мы их потихоньку отделять стали, — говорит женщина. — Выдавали по отаре, и все — пожалуйста, в свободное плавание. У каждого уже свои семьи образовались к тому моменту. Мы-то с Баяном Жалсановичем не вечные, чтобы за всем хозяйством следить, хоть и шевелимся еще. Ребята говорят нам: хватит, сидите дома уже. (Смеётся.) А как усидишь — все равно дела делаешь. Я с коня-то слезла только три-четыре года назад.

Два сына и дочка у Жамбалдоржиевых живут в Улан-Удэ. Один — судебный пристав, другой служит в Росгвардии, дочь — медсестра.

— Им, конечно, помогаем. И продуктами, и деньгами. Но и они приезжают: на сенокос, когда стрижка овец начинается. Так и живем — хоть и самостоятельные все, но вместе, держась друг за друга.

Меценатство по-деревенски и светская жизнь

Почти на всех стенах в доме фермеров в деревянных, золотистых рамках красуются грамоты и дипломы. У супругов много званий: ветераны труда, есть орден «Родительская слава», медаль «За любовь и верность». В прошлом году Жамбалдоржиевы получили звание лауреатов конкурса «Семья года»: награду в Москве вручали.

В прошлом году Жамбалдоржиевы в составе делегации представляли Хоринский район на Международном бурятском фестивале «Алтаргана», он проходил в Улан-Удэ.

— Нет такого, что деревенские — значит забитые какие-то. В город можем съездить, когда захотим. В театрах бываем. Отдыхать ездим в основном в Курумканский район — там минеральные источники хорошие — в Гарге, Алле. На Байкал заглядываем. Сами часто гостей принимаем. Кого только у нас не было! Молодёжь-туристы: бывает, за один раз человек 20 наведываются — показываем, как живём, кормим. Была съёмочная группа Никиты Михалкова. Они в 2015 году снимали фильм про фермеров «Своя земля».

Жамбалдоржиевы, ко всему прочему, меценаты. В 2012 году семья безвозмездно передала 75 овец Буддийской традиционной Сангхе России. Тогда в Бурятии начинался проект «Социальная отара»: нуждающиеся сельские семьи получают от Сангхи баранов, а через год передают приплод от них другой семье.

— Хамбо-лама (глава Сангхи)дал клич. Мы откликнулись. Наша семья не одна такая была. Были ещё люди — кто по 50 отдал овец, кто по 70, по 100, — рассказывает Зоя Акимовна. — От Сангхи тоже есть грамота.

«Когда корень хороший, что-нибудь да устоит»

Деревенская сиеста после плотного обеда — лишь для маленьких детей. Ребячьи голоса стихли, а взрослые — кто в огород, кто в стайку. На ногах сельские с шести утра и почти до ночи, пока коров не подоят, молоко не сцедят. Зоя Акимовна берётся за шитье.

— Шерсть понемногу валяем. Каждому новорождённому внуку полагается новое одеяло.

— Зоя Акимовна, отмотать всё назад — такую же жизнь прожили бы? Может, ну ее — в городе лучше?

— В целом можно было бы и такую. А в город зачем? Что там делать? У нас вон семья, хозяйство — считай, такие корни. Чтобы семья крепкая была, чтобы у детей всё хорошо было, крепкие корни нужны. Когда корень хороший, на нем что-нибудь да и устоит все равно. Любое растение. Любая веточка. У нас один за всех и все за одного. Хотя и в городе люди живут, конечно… Неплохо живут… Просто трудиться надо, трудностей не бояться. Тогда все будет

Уже провожая, женщина признается, как нелегко давалось воспитание детей: «Конечно, сыновей растить — ответственность большая. Кто учился, кто не хотел — палкой не заставишь же. Переживали много за них. Объясняли, что девчонок обижать нельзя. А так — они у нас все понятливые. Младшие старших слушались. И сейчас так».

На вопрос, кто в семье главный, хозяйка смеётся и отвечает после паузы, чуть смущаясь: «Если по-честному, вы сами, наверное, знаете», — и напоминает поговорку про голову, которая смотрит туда, куда шея повернётся.

Несколько километров по грунтовой дороге, мимо пригорка с деревенским культовым сооружением субурганом — там проводятся обоо-тахилга — возвращаемся на асфальтированную трассу обратно в Улан-Удэ. Километр за километром — все дальше разукрашенные деревянные буквы: А-м-г-а-л-а-н-т-а. В переводе с бурятского — «спокойные, работящие, дружные, следующие ценностям, передающимся из поколения в поколение, уверенные в себе и в завтрашнем дне».


Читайте также:

Семья с девятью детьми из Бурятии признана лучшей в России

Никита Михалков снял кино о людях из Бурятии, нашедших «свою землю»