До акустического вечера памяти легендарного бард-рокера Александра Башлачёва, который пройдёт 20 февраля в Молодежном театре, осталось уже меньше месяца. Участники групп и барды делятся своими мыслями о главном «колокольчике» русского рока

Кем был и остаётся этот человек для современного рокера? Что такое башлачёвская «русскость»? На эти и не только эти вопросы ответил гитарист панк-группы «Верхом на Блаватской» Сергей Колесников.

– Скажи, кто Башлачёв для тебя?

– Пророк. Вспомни его песню «Время колокольчиков»: «…и пусть разбит батюшка Царь-колокол…». А колокольчики-то остались. Это можно отнести и к Советскому Союзу. Песней «Время колокольчиков» он предсказал падение СССР. Русский поэт – это либо пророк, либо борец за правду. Александр искал то, что будет взамен старого бюрократизма, и нашёл: это «русскость», когда душа нараспашку.

– А пророческими ли были его стихи после череды «пышных похорон» генсеков? Финиш был очевиден.

– О финише речи не было. Генсеки здесь ни при чём. Дело в том, что система гнила изнутри. Система и есть колокол, который разрушился. Взамен появились пророки-колокольчики. Для Саши это – «славное язычество». После генсеков появился Горбачёв, молодой, перспективный. Все ждали, что вычистит гниль, но никто не ожидал такого предательства. Все верили в одно, а пророк предсказал другое.

– Сейчас с тобой уйдём в политические дебри. Давай поговорим о башлачёвской «русскости».

– «Русскость» у него – это, подчеркну, душа нараспашку, но не феномен, а диагноз, потому что душа болит. Душа ищет святости, а её нет. Только пойло. За пьянством проглядывает святое – это и ценность, «русскость». Другими словами, болезненное стремление к изначальному Творцу по-разному проявляется – это феномен русских.

– Башлачёв – боец. Он боролся, как минимум, за то, чтоб «выстоять, быть с любовью на равных и дар русской речи сберечь». За что нынешние рокеры бьются?

– Рокеров нет. Есть попса в жилетках и штанах из кожи. Единственными рокерами считаю иркутскую группу «Флирт». Интересно было б с ними встретиться.

– Вы не встречались с ними?

– Я – нет. Был период в истории нашей группы, когда мы 7 лет вообще не пересекались. Вообще думал покончить с музыкой и заняться чем-нибудь другим. Появился Андрюха («Лис») Смирнов (нынешний вокалист группы – авт.) на горизонте, и мы записали 5 песен.

– 7 лет «Верхом на Блаватской» не репетировала.

– Группа и называлась тогда по-другому.

– У вас был некий застой в творчестве, в отношениях?

– Скажу прямо, что современный застой – застой финансовый. У нас нет денег, чтобы оплатить аренду репетиционного зала. Сегодняшнее общество состоит из ростовщиков, спекулянтов и продавцов, которые не в состоянии заниматься творчеством.

– Поэтому Башлачёв «сумел бы выжить, если б не было такой простой работы жить»? Ему нужны были деньги.

– При СССР заработать было проще, как ни странно. Можно было устроиться элементарно кочегаром или по распределению. И сложнее было стать безработным, чем получить плохую работу.

– Человек либо вкалывал, либо сидел за тунеядство.

– Да. А сегодня ты работаешь и получаешь столько, что кое-как хватает на сведение концов с концами. Судя по тому, как мы еду покупаем, как платим за услуги ЖКХ, то должны получать в 5-7 раз больше.

– Ты бы мог назвать Башлачёва сумасшедшим? Я, когда читаю и слушаю его, погружаюсь в мир каких-то непонятных образов.

– Не сказал бы, что он свихнутый был. Самородок – да. Чтобы понять Башлачёва, нужно состояние его души вселить в себя. Поговорка «Все гении – сумасшедшие, но не все сумасшедшие – гении» придумана для дурачков и была «культивируема» Алексеем «Углом» Фишевым.

Человеку, чтобы стать гениальным, нужно сосредоточиться на чём-то. Сосредоточенность на одном идёт в ущерб социальной жизни и несёт гению придурковатость в образ. Многие священники были юродивыми, как нам казалось, душевнобольными. Башлачёв мог выглядеть человеком, у которого не все дома. В стихах его, на первый взгляд, и сравнения странные, и аллегории мутные, и предложения нестандартные. А нужно войти в его русскость, и тогда предстанет совсем иная картина.