- Народный вопрос: почему все пилоты приземляющихся в Улан-Удэ самолётов называют пассажирам «Мухино», а при выходе с борта мы видим аэропорт «Байкал»? Что же правильнее?
- Оба варианта верные. Есть юридическое лицо ООО «Международный аэропорт «Байкал». Мы владеем большинством зданий и сооружений на территории аэропорта и оперируем его деятельностью. Но взлётно-посадочная полоса, перрон и прочие плоскостные сооружения – собственность России, которую мы арендуем.
Они были построены в 30-е годы прошлого века, по сути военными, которые назвали аэропорт именем близлежащей деревни Мухино. Под ним он вошёл во все аэронавигационные справочники и документы. Они используются во всём мире, в том числе в международных договорённостях. Переписывать все эти документы, только чтобы изменить название аэропорта в картах пилотов, мы считаем, не самая важная задача.
- Дмитрий Вениаминович, можете поделиться планами развития аэропорта на ближайшие годы?
- В первую очередь, это строительство нового аэровокзала. Камень по строительству собственник аэропорта вместе с главой Бурятии закладывали давно, но по объективным обстоятельствам это откладывалось – из-за пандемии той же. Сейчас мы защитили проектно-сметную документацию, прошли главгосэкспертизу. До конца августа будет открыт конкурс на выбор подрядчика по строительству нового аэровокзала.
Получим современное высокотехнологичное здание с двумя телетрапами, оборудованное всем необходимым оборудованием для пассажиров, в том числе и маломобильных. Строительство будет на частные инвестиции, государственных денег там нет. Особо отмечу, будет новое отдельное здание, и оно будет обслуживать внутренние авиалинии. А старое мы отведём для международных.
Второй большой план: расширение перрона. С 2016 по 2018 годы нам удалось на федеральные деньги построить новую взлётно-посадочную полосу. Сейчас нам необходимо расширять перрон: полоса построена, количество воздушных судов увеличилось кратно, и мы сейчас вынуждены оперировать всего семью стоянками воздушных судов. Нужно расширение хотя бы до двенадцати. Мы уже написали обращение в Минтранс России, сейчас ждём ответа. Хотелось бы расширить перрон не позднее 2024 года.
- Как, на ваш взгляд, отразились на туристической отрасли в Бурятии чартерные рейсы с туристами?
- Чартерная туристическая программа стала подспорьем во время пандемии. Мы с туристами работаем так же, как с другими пассажирами, обслуживая воздушное судно, которое прилетает. Но я, наверное, могу сказать, как житель Бурятии, который видит, что происходит: узнаваемость нашей республики выросла благодаря чартерам.
В 2011-2012 году, когда я приезжал на переговоры, меня спрашивали: «Бурятия – это где?» Сейчас такого уже нет, все знают Бурятию. Чартеры и знаменитые роад-шоу в Москве повысили узнаваемость республики в разы. Пассажиропоток на чартерах для нас важен, но узнаваемость важнее.
Люди узнали, что можно отдыхать в Бурятии на Байкале, и это самое главное. Потом появились зимние чартеры, это тоже удивительная история. И здесь надо отдать должное главе Бурятии Алексею Цыденову, что он верил в этот проект, и его тянул. Потому что я много лет слышал про туризм в Бурятии, но лишь за последние три года я вижу его нормальное воплощение.
- Оказывают ли аэропорту помощь правительство Бурятии и глава региона какими-то программами поддержки или лоббированием интересов в федеральных ведомствах?
- В первую очередь с терминалом: если бы не помощь и поддержка главы Бурятии, терминала бы не было. Объясню: когда мы начали строить терминал, мы столкнулись с огромными проблемами с землёй. Многие законы у нас достаточно запутанные, и с точки зрения Росимущества на точке, которую мы выбрали для застройки, никак нельзя было выделить участок земли.
Глава республики лично собирал совещания в центральном аппарате Росимущества и центральном аппарате министерства транспорта РФ, нам удалось всё-таки получить этот участок для строительства. Было несколько совещаний в Росавиации, были совещания в центральном аппарате Росимущества, там был огромный стол специалистов, я даже не видел, кто на другом конце сидит. И мы получили эту землю под застройку, это правда.
И второй момент: поддержка в лоббировании открытия и получения субсидий на новые маршруты. Например, в этом году мы открыли «Улан-Удэ – Кызыл». Его точно не должно было быть, если бы не поддержка Цыденова. Потому что авиакомпания «КрасАвиа» подала заявку, а в Минтрансе России её «положили под сукно». Я, будучи в командировке в Красноярске, узнал про это, обратился к Алексею Самбуевичу, и он «поднял» этот рейс. Все считали, что никто не полетит этим рейсом, сейчас там мест нет. Машины летают 120-местные, и он полный! Летят и туда, и обратно, почему-то очень много женщин: 79% пассажиропотока.
- Как повлияли на количество прибывающих громкие изменения последних лет: вхождение Бурятии в ДФО, ковидные ограничения, спецоперация?
- Я работаю в аэропорту десять лет, кардинальные изменения пошли с 2017 года. Конечно, аэропорт «Байкал» всегда развивался, рос пассажиропоток, но в том году мы получили особый импульс.
Первое: мы вошли в список регионов, приоритетных по распределению федеральных средств на поддержку рейсов. С 2017 года в аэропорту субсидируется семь направлений. Это не может не радовать, потому что при субсидировании стоимость билетов для пассажиров уменьшается на 40%. Это увеличивает пассажиропоток и мобильность население.
Что касается вхождения в ДФО, это дало нам возможность на более приоритетных условиях участвовать в различных региональных и федеральных программах. Здесь я хочу снова правительство Бурятии, которое подаёт заявки. Сам аэропорт заявки подавать не может, мы только помогаем их готовить.
И вся эта комплексная работа приносит результаты: в 2017 году пассажиропоток был 246 тысяч человек, в этом году мы заканчиваем с пассажиропотоком в 600 тысяч. «Просели» только в 2020 году, пандемия сильно по нам ударила – падение пассажиропотока в первый квартал составило минус 78%. Это ужасная просто цифра. Мы, как коммерческое предприятие, в полной мере ощутили «локдаун». Но мы не опустили руки, искали различные варианты.
- И какие нашли?
- 17 марта 2020 года нам удалось заключить договор с самой крупной грузовой авиакомпанией в России и в мире – «Волга-Днепр». Попали в тренд авиационных грузоперевозок из Китая: везли маски, медикаменты, оборудование. Аэропорт был точкой посадок для дозаправок воздушных судов, таких как «Боинг-747», «Боинг-738», Ан-124.
У нас было по 4-5 рейсов «грузовиков» в день, что очень сильно нам помогло в пандемию. И сейчас у нас грузовая программа продолжается: мы получили опыт работы, у нас сотрудничество с авиакомпанией «Авиастар-тур», мы докупили специализированное оборудование для обслуживания грузовых самолётов.
Что касается спецоперации – мы, так же, как и вся страна, очень переживаем, и следим за событиями на западе. Одиннадцать наших коллег-аэропортов на юге страны, оказавшихся в бесполётной зоне, к сожалению, стоят, не работают. Пять из них – аэропорты нашего холдинга.
Но для нас, аэропортов востока, получилось так, что переориентация пассажиропотоков к августу вызвала их рост на 40%. Когда началась спецоперация, у нас была странная история с односторонней загрузкой рейсов на Владивосток, оказалось, люди полетели за машинами.
- Каков среднестатистический портрет туриста, прилетающего в Бурятию?
- Скажу точно, наш пассажир молодеет, летать начали более молодые люди, что связано со стоимостью билета. Лететь до Москвы стало дешевле более, чем в два раза: с 24 до 11 тысяч рублей. Плюс к этому, на московском и новосибирском направлении работают федеральные субсидированные программы, за что тоже большое спасибо правительству Бурятии, постоянно поддерживающих наши заявки и инициативы в этом направлении.
Например, билет в Новосибирск сейчас для молодёжи до 23 лет стоит 2500 рублей в одну сторону, билет в Москву для молодёжи до 23 лёт и людей старше 55 лет стоит 6200 рублей. И это даёт результат: я вижу, пассажиры на новосибирских рейсах очень молодые.
- Что наш ваш взгляд, как специалиста, нужно делать в Бурятии для разнообразия и развития туризма в республике?
- Выскажусь как житель Бурятии. Я вижу, что сейчас туристический продукт в республике развивается. Но его нужно делать более разнообразным. Я сейчас делаю большую ставку на монгольское направление: у нас четыре раза в неделю летают в Монголию, мы с 5 сентября планируем сделать рейсы туда ежедневными.
Я думаю, туристический продукт Бурятии нужно верифицировать, обогащать, делать более вариативным. Если человек прилетает в Бурятию, то ему точно нужно давать возможность сгонять на Байкал, а потом слетать в Монголию. Представьте себе, что вы житель Москвы, и прилетели на восток посмотреть Байкал. Если вам предложат ещё дополнительно посетить пустыню Гоби, ставку Чингисхана, озеро Хубсугул, погулять по Улан-Батору, посетить там музей Богдо-хана. Бурятия аутентична, а Монголия ещё аутентичнее и дружественная к туристам.
Я считаю, что здесь нужно делать компиляцию различных вариантов. Нужно сделать, чтобы приезжая в Бурятию, человек имел возможность увидеть и нашу сторону Байкала, и иркутскую, и возможность слетать в Тыву, куда у нас есть рейсы. И обязательно «пристёгивать» Монголию, развивая это как единый комплекс услуг.
