«Железный занавес» опустился на ежегодном совещании об охране нерестового омуля в 2014 году. В плане совещания числились 10 докладов и выступлений на тему омуля. Журналистов заранее и специально пригласили заслушать доклады вместе с другими заинтересованными лицами. Однако уже в ходе обсуждения второго доклада зампред правительства РБ Александр Чепик, который вел заседание, приказал журналистам покинуть зал

Что было дальше, когда заслушивали и обсуждали остальные 8 пунктов омулевой повестки? Неизвестно.

Системный провал

Говорить, что по омулю ничего не делается, неверно. Каждый год на борьбу с браконьерами выходят специалисты и общественники. Нынче «рыбные охранники» в меру сил тоже будут бороться с рыбными браконьерами. Организовано 48 стационарных и передвижных постов рыбоохраны. Задействовано 63 госинспектора, 126 общественных инспекторов рыбоохраны. Подготовлено 2 теплохода, 63 лодки, 55 автомашин. Почти все готово. Будут полицейские. Но, как показал опыт, ничто не может компенсировать системные изъяны. Например, лодки…

- Мы, все структуры, изымаем средства правонарушений и в конечном итоге – по суду и всяко-разно – возвращаем их владельцам. Бывают случаи, когда одна и та же лодка в сезон задерживается 2-3 раза. Цифры изъятия средств каждый год растут… До трехсот единиц и более. И мы их снова возвращаем владельцам.

Нужно отрабатывать вопрос, чтобы изымать и «отстаивать» хотя бы до конца года, чтобы техническое средство, лодка или машина, в этом году больше не могло участвовать (в незаконном лове. – прим.). Надо было бы нам какое-то решение принять», - заявил руководитель Ангаро-Байкальского ТУ Росрыболовства Михаил Воронов.

И это лишь верхушка айсберга проблем.

Обвал

- По данным учёта численности омуля, заходящего в нерестовые реки, за более чем 10-летний период максимум был отмечен в 2003 году – 7,6 миллионов экземпляров. Минимальное, в 2013 году - 1,99 миллионов производителей, - прояснил тенденцию директор Байкальского филиала ФГБУ «Госрыбцентр» Владимир Петерфельд.

Но в этом году в Селенгу зашло около 0,8 миллионов производителей. Это в два раза меньше средней цифры в 1,54 миллионов. Большую тревогу вызывает заметное падение численности нерестового стада прибрежного омуля Верхней Ангары. Здешняя прибрежная популяция омуля, который воспроизводится в данной реке, дает почти половину (!) всего вылавливаемого в Байкале омуля. В прошлом году на нерест зашло примерно 1 миллион производителей (в 2,5 раза меньше привычного среднего значения за весь период наблюдений). Падение идёт несколько лет подряд.

В реку Баргузин в том году зашло порядка 100 тысяч омулей-производителей, что почти в 3 раза меньше среднего значения за многие годы. Подобная картина повсеместна.

- Если в предыдущие годы наблюдалось снижение заходящих производителей в одной реке, а в других отмечалось увеличение, то в 2013 году отмечено почти минимальное значение по всем основным заходящим на нерест производителям», - указал Владимир Петерфельд, когда пресса ещё была в зале.

Ослабление уровня нерестового омуля в реках Посольского сора, Баргузине ранее регистрировалось, но в Верхней Ангаре такого падения уровня воспроизводства не наблюдалось с 1982 года. За последние пять лет численность нерестовых стад в целом ежегодно падает на 15 процентов.

Икра попала в грязные воды

«Госрыбцентр» не призывает к полному запрету лова. Пока. Но удары сыплются на омуль со всех сторон. Рыбодобывающие предприятия каждый год не могут «выбрать» квоты. Владимир Петерфельд сказал о необходимости прекращения в местах нереста добычи песчано-гравийной смеси.

«А потенциальным местом для нереста является практически вся река Селенга», - подчеркнул он.

Человек вредит омулю. Выживаемость икры на нерестилищах по течению ниже Улан-Удэ почти в три раза меньше, чем на нерестилищах выше города. Это установленный факт. В том году косяк зашел в Селенгу всего на 100 километров. Хотя раньше мог уходить даже в Монголию. Когда почти весь нерест прошел ниже Улан-Удэ, выживание икринок было ужасающе мало.

- Что придет к нам на стол, когда эта рыба должна войти в промысел? Для селенгинской популяции это 5-7 лет. Если и в этом году повторится та же ситуация с заходом, то нам необходимо будет принять самые экстренные меры… Вплоть до полного запрета хотя бы на 1-2 года. Не хотелось бы до этого доходить. На 2015 год общедопустимый улов у нас (на весь Байкал) снижен на четверть по сравнению с трехлетней давностью», - отметил оратор.

Прозвучало также предложение запрета продажи омулевой икры, которая широко продается в той же Иркутской области. Чепик без восторга встретил оба предложения.

Спрятался за закон

«Вы это сделать можете? Кто это может сделать? Закон позволяет?» - сердито спросил зампред.

«Я думаю, наверное, что-то можно придумать», - сказал ученый, не знакомый с юридическими тонкостями.

«Я не «думаю» и «наверное» спрашиваю. По закону это можно сделать? Я отвечаю – нельзя этого сделать. Потому что у всех документы, что икра добыта допустимым образом», - зло бросил Чепик, делая вид, что не понимает, куда дует ветер.

Ветер же дул в сторону, что чиновникам Бурятии надо поработать и добиться полного запрета на торговлю омулевой икрой. Как известно, законы пишут и меняют люди. Стало надо - ограничили продажу водки ночью. Стало надо – продажу сигарет в киосках. Будет надо, можно ввести тотальный всероссийский запрет на оптовую и розничную торговлю икрой омуля. Но тут надо напряженно работать в Москве. Кому в Бурятии хочется напрягаться?

«Пока есть сбыт, обмануть нас, сидящих в зале, при современной технике, навигации очень просто, - сказал Петерфельд в глаза собравшимся. – Но если не будет сбыта, то основные браконьеры уйдут с рек».

«Нельзя этого сделать», - уперся Чепик, отлично зная, что, если он согласится, будет вынужден начать гигантскую работу на уровне РФ. Собравшиеся с недоумением посмотрели на разозлившегося чиновника.

«Икра продается не только омуля, но и хариуса. Она продается круглый год. Лицензионное производство икры есть только в одной структуре, которая имеет лабораторию, на Кабанском рыбозаводе. На территории трех субъектов иных производителей нет. Икру можно произвести только после завершения нереста, когда икра уже собрана на заводе. С тех производителей, которые погибли, с них как раз и получают (на продажу – прим.). Это малое количество икры. Вообще слезы. Вся остальная икра нелегальная. Но ее продают под прикрытием документов на легальную икру. Надо запретить оптовую торговлю. Чтоб покупали для личного потребления», - попытались разъяснить зампреду.

Заседание выявило несогласованность ведомств. Идут годы, а взаимодействие по-прежнему «хромает», на радость «омулевой мафии».

«Ну зачем выносить на публику, что у нас разные ведомства с друг другом не могут договориться? Один пытается сделать, другой его наказывает. Все в рамках закона действуют, хотят как лучше, а ситуация лучше не становится. Вы скажите, что надо сделать... Что расписываться в собственном бессилии? Тем более в присутствии средств массовой информации», - недовольно заявил Чепик, демонстративно не вспоминая инициативу запрета продажи икры омуля.

И выгнал с заседания, которое выявило разброд, отсутствие должной координации, нежелание эффективно работать, последних присутствовавших журналистов. Кампания по охране омуля проходит каждый год. Могли бы все давно отладить на «отлично». Но такова эффективность чиновников Бурятии. Слов много, а результата мало.

Изгнание прессы не удивительно. Зачем правительству РБ открытость для СМИ, если она открывает неспособность власти нормально работать, задаётся вопросом «Номер один».